Коварный искуситель

– Тебя трудно удивить. Как ты понимаешь, люк был примерно в трех футах над моей головой, а запор и вовсе снаружи.

– Ты взобрался на стену? Взлетел?

Он рассмеялся.

– Не совсем. За мной пришли.

Лахлан сказал это с такой гордостью, что она догадалась, о ком речь. Их глаза встретились, и Белла улыбнулась.

– Я нисколько не удивлена.

– Брюс будет в ярости.

– Да, – согласилась Белла.

– Наверное, мне придется подписать новое соглашение.

В ее сердце вспыхнула надежда.

– Это означает, что ты решил остаться?

Он кивнул и прижал ее к себе.

– Я же обещал, что больше тебя не покину, и останусь, даже если придется воевать бесплатно. Но Брюсу этого не скажу.

Белла ответила ему сияющей улыбкой. Ее сердце переполняла радость.

– И я тоже.

Он поцеловал ее в кончик носа и вскочил, увлекая за собой.

– Хорошо, но нам лучше поспешить. Нас ждут.

Драматический поворот событий вскружил ей голову, но как только они вышли в коридор, Белла тут же вспомнила, в какой они опасности, особенно если их обнаружат.

Боже правый, почему каждый раз одно и то же? Ее сердце трепетало, как крылья бабочки. Малейший звук, испуганно дрогнувший огонек свечи – и ужас сжимал ее своей ледяной рукой. Вдруг их схватят?

Но Лахлан каждый раз успевал. Стоило ей заметить угрозу, как он ее устранял. Ему незачем было стараться, чтобы произвести на нее впечатление: она и так преисполнилась благоговением.

У Беллы не было возможности расспросить Лахлана насчет его плана, и она удивилась, когда, покинув восточную башню, он повел ее мимо казарм, где спали английские солдаты, прямиком в замковую церковь. Она вопросительно потянула его за рукав, но Лахлан покачал головой: мол, не волнуйся! – а потом через заднюю дверь провел ее внутрь маленькой церкви. Там стояла глубокая тишина, возле алтаря мерцали несколько свечей – наверное, остались после вечерней службы.

– Зачем мы здесь? – шепнула Белла, почувствовав, что можно говорить.

– Я привел одну особу, которая хочет с тобой увидеться. – Внезапно на его лице появилась тревога. – Выслушай, любимая, ее. Я подожду здесь.

Кровь отлила от лица Беллы. Господи! Неужели? Нет, это невозможно…

Лахлан открыл дверь в ризницу, и там, в центре помещения, где хранились облачения священника, она увидела дочь.

Ноги у Беллы подкосились, но Лахлан успел ее подхватить.

– Джоан! – Вот и все, на что она оказалась способна после долгих трех разлуки.

Красивая девушка – нет, молодая женщина – неуверенно оглянулась.

– Здравствуй, мама.

Овладев собой, Белла обернулась к Лахлану. В глазах ее блестели слезы. Он преподнес ей величайший в мире дар: вернул дочь. Ее сердце сжалось от любви и нежности.

– Благодарю.

Лахлан кивнул.

– Ты готова? – взволнованно воскликнула Белла, бросаясь к дочери, но будто наткнулась на преграду.

Джоан поспешно отступила на шаг, давая понять, что отвергает ее, и это было как удар в сердце.

Не надо торопить ее: прошло слишком много времени, – но как же ей хотелось заключить дочь в объятия! Скрыв обиду, Белла спросила:

– Ты успела собрать все, что тебе понадобится?

Поверх ее головы Джоан и Лахлан обменялись взглядами, и он покачал головой:

– Я буду ждать снаружи.

И прежде чем Белла успела догадаться, что бы это могло значить, они остались наедине с Джоан.

– Я не поеду, – проговорила девушка.

Сердце Беллы перестало биться, ум отказывался принимать действительность, она знала, что не хочет этого слышать.

– Понимаю, прошло три года. Знаю, что ты могла подумать, будто я тебя бросила…

Но Джоан не стала слушать ее объяснения:

– Мне известно, что ты хотела взять меня с собой, я не виню тебя в том, что произошло: ты сделала то, что было должно, во что ты верила. Я никогда не осуждала тебя за это.

Сердце Беллы упало. Кто эта спокойная рассудительная молодая женщина? Эта незнакомка? Где та девочка, которая забиралась к маме в постель, чтобы послушать сказку, бежала за утешением, если случалось расцарапать коленку? Где Джоан, которой она была нужна?

– Тогда почему?.. – задыхаясь, выдавила Белла. – Почему ты не хочешь уехать со мной?

Джоан положила руку на маленький столик, словно боялась, что ноги не выдержат. Только это ее и выдало: значит, разговор был труден и для нее. Лицо же оставалось спокойным и невозмутимым. Она все решила.

– Теперь мое место в Англии, вместе с двоюродными сестрами и дядей.

Сердце Беллы разрывалось от горя.

– Но это же может быть опасно!

Джоан скептически повела бровью, совсем как взрослая, умудренная жизнью женщина, и Беллу снова резануло по сердцу.

– Опаснее, чем в Шотландии? Не думаю. Макруайри рассказал, чем они тебе угрожали, но, уверяю, опасность не угрожала мне ни разу. Король Эдуард мне благоволит. Думаю… – Ее голос чуть дрогнул. – Думаю, он стыдится того, что сделал с тобой его отец. Сэр Хью тоже любит меня, даже обещал вскоре подыскать мужа: влиятельного человека, который поможет мне заявить свои права на наследство и титул.

Белла была поражена, не верила своим ушам. Дело-то, в общем, обычное, но…

– Ты хочешь замуж? Но тебе всего четырнадцать!