Ковчег XXI

Вначале было слово. Или голос,

которым слово произнесено.

Энергией любви напоено,

сквозь панцирь первозданный прокололось.

Так над собой выбрасывает колос

лелеянное почвою зерно.

То слово было с самого начала —

отсчет с него душа и повела.

В нем неизменно музыка звучала,

мелодия участья и тепла.

И становилась точною примета.

Затвердевали взгляд и ритуал.

И легкий абрис каждого предмета

значение и цвет приобретал.

В Начале было Слово. Это – правда,

ученых возмутившая придир.

…Узка плита, тесна ее ограда.

За ними ты, создавшая весь мир.

В коконе

Его качали в колыбели, когда темнело за окном,

и что-то ласковое пели, и что-то грустное притом.

Большие тени косолапо расхаживали по стене,

и керосиновая лампа плыла в заплаканном окне.

Осоловелыми глазами следил он, как над фитильком

легко приплясывало пламя дразнящим белым языком.

Считали ходики устало мгновенья тающего дня.

В стеклянной колбе трепетала душа пугливая огня.

Младенцу пели о красивом, что так далёко от избы,

и сладко пахло керосином в неясном коконе судьбы.

Пробуждение

Во тьме, в тепле душа мертвецки спит,

как зерна в почве, зноем изнуренной.

Но тут упрется в землю дождь ядреный,

вода живая душу окропит.

И вот уже без всякой проволочки

очнется жизнь в оплывшей оболочке.

Готова дерзко выстрелить ростком —

и в мир попасть, который незнаком.

Дождя! Грозы!..

Родник

Из-под корней, камней замшелых сочится крохотный

родник.

Из тьмы немыслимой пришелец на свет нечаянно проник.

Он тихо тычется в ладони слепым, доверчивым щенком,

и мир запруд, плотин и тоней ему пока что не знаком.

Еще не знает русла толком и так чиста его вода.

Но с каждым ливнем и притоком растет и движется туда,

где лозняки к волне приникли. Где солнце с ветром заодно.

Где стать ему рекой великой и к морю выйти суждено.

Туда, где ширь, тоска, свобода, закат огромен и суров,

и празден облик теплоходов, и хищен профиль крейсеров.

Оттепель

По площадям и перекресткам и с крыши каждой потекло.

Уличено в коварстве скользком асфальта мокрое стекло.

Пласты крупитчатого снега сосут, ветшая, теплоту,

и ртутный столбик без разбега берет апреля высоту.

Заборист воздух, как настойка. Но радость тем омрачена,

что это оттепель. И только. Ненастоящая весна…

Утро