Ковчег Завета. От Синая до Пруссии

В 1244 г. капитулирует замок Монсегюр, последний оплот катаров. Официально с этого времени катарская ересь на юге Франции перестала существовать, но только официально. Во время крестового похода и еще долго после него катаров окутывает ореол тайны, не исчез он полностью и сегодня. Сохранившись в самых невероятных легендах, окружающих великие тайны мировой истории, альбигойцы остаются одной из наиболее привлекательных загадок прошлого. Не меньшей загадкой являются и их сокровища. Из достоверных источников явствует, что катары были очень богаты. С самого начала крестового похода ходили слухи, что в замке Монсегюр, мощном оборонительном сооружении, находится некое богатство – не материальное, а мистическое. Однако после падения крепости ничего похожего не обнаружили. Но следует обратить внимание на странные происшествия, имевшие место в замке. Весной 1243 г. многочисленная армия из конных и пеших французских солдат окружила огромную скалу, на которой располагался замок. Однако полной блокады им добиться не удалось. В январе следующего года, за три месяца до падения цитадели, несколько «совершенных» покинули замок, унося с собой часть сокровищ катаров, которую они укрыли в укрепленном гроте, находившемся в глубине гор, а также в другом замке-крепости; больше никто и никогда об этом сокровище не слышал. Но, как свидетельствовал лангедокский рыцарь Арно-Роже де Мирпуа, уже после падения Монсегюра четверо «совершенных», спрятавшись в подземелье, в ночь на 16 марта с риском для жизни с помощью веревок, подвешенных на западной стене, покинули замок. Эти люди унесли с собой то, что осталось от сокровищ катаров[237]. Но что́ это было, остается загадкой. Если обратим внимание на многочисленные легенды XII – ХIII вв., то увидим, насколько тесно они связывают между собой катаров и чашу Святого Грааля. Имеется множество свидетельств, говорящих о том, что святыня принадлежала катарам[238]. Существует также правдоподобная версия, объясняющая, каким образом эта чаша попала к ним.

Во время Альбигойского крестового похода тамплиеры, имевшие значительные владения в Лангедоке, заняли подчеркнуто нейтральную позицию, объявив настоящими крестовыми походами только походы против сарацин. Однако, как свидетельствуют современники, замки тамплиеров служили убежищем для еретиков. Орденским братьям приходилось даже брать в руки оружие, чтобы защитить скрывающихся. В рукописях, датируемых началом Альбигойских войн, говорится, что очень многие катары и представители лангедокской знати пополнили ряды рыцарей Храма, что удручало крестоносцев Симона де Монфора. Командор тамплиеров в Тулузе в начале крестового похода был членом катарской семьи Транкавель[239].

Все попытки крестоносцев выступить с протестом натолкнулись на сопротивление тамплиеров, ссылавшихся на свой устав, который к тому времени был частично изменен. Так, параграф 54, запрещавший принимать в число тамплиеров рыцарей, отлученных от церкви, был изменен в противоположную сторону: признавалось желательным вербовать новых членов именно среди отверженных церковью, дабы содействовать спасению их душ. Имелось в виду, что такие рыцари в рядах ордена будут перевоспитаны.

Почему орден фактически встал на защиту катаров? В Лангедоке тамплиеры оказались лицом к лицу с системой мышления, очень далекой от римско-католической ортодоксии, и система эта не противоречила воззрениям самих тамплиеров. Поэтому вполне естественно, что они прониклись взаимной симпатией. Если орден не смог открыто выступить на стороне катаров, то, по крайней мере, спасти часть людей и их святыни он считал долгом чести. В связи с этим не исключено, что чаша Святого Грааля, переданная ордену на сохранение, нашла свое место в его тайниках. Некоторые исследователи полагают, что таким же путем к храмовникам попали светильник и стол для хлебов, оказавшиеся в Лангедоке через вестготов.

Таким образом, можно предположить, что в руках тамплиеров находился почти полный набор библейских реликвий из храма Соломона, а также некоторые христианские святыни. Часть реликвий хранилась в Европе, и только Ковчег по-прежнему оставался в Палестине, где, как полагало орденское руководство, он и обязан был находиться.

Продолжение борьбы в Палестине

Ближний Восток, который к тому времени почти 20 лет жил в мире, вновь подвергся двум крестовым походам со стороны Европы. В Пятом походе (1217–1221) приняли участие венгерский король Андраш II, герцог Леопольд Австрийский и герцог Отто Меранский. К ним присоединились отряды короля Кипрского Ги де Лузиньяна, короля Иерусалимского Жана Бриенского, князя Боэмунда IV Антиохийского, а также местные контингенты сирийско-палестинского рыцарства. Участвовали и ордены: госпитальеры под командованием Великого магистра Гарэна де Монтегю, тамплиеры, руководимые Великим магистром Гийомом Шартрским, и Тевтонский орден с магистром Германом фон Зальца.