Ковыряясь в мертвой лягушке. Мастер-классы от королей комедийной поп-культуры

Поначалу оформление было довольно топорным. Оно просто не работало. Так продолжалось до тех пор, пока в 6-м или 7-м номере к нам не присоединился [арт-директор] Майкл Гросс. Его большой заслугой было то, что Майкл позвонил нашему издателю еще до того, как его наняли, и сказал: «Знаете, это смешной журнал, но выглядит он хреново. Я арт-директор. Наймите меня. Я все исправлю». И мы наняли. И он исправил. Абсолютная точность в визуальных материалах пародий. Их легко было спутать с оригинальной версией.

Очень талантливый комик по имени Эд Блюстоун пришел в офис в 1972-м со строчкой: «Если вы не купите наш журнал, мы убьем эту собаку». На следующий день Майкл нашел собаку, которая отводила бы глаза от дула пистолета по команде. Это фото сделали для январского выпуска 1973 года. Я увидел фотографию и глазам своим не поверил. А для него это было как двумя пальцами щелкнуть. Магия. Вот такие вещи сделали возможным наш успех.

Сколько раз на журнал подавали в суд заслишком точнуюпародию?

На нас без конца подавали в суд. Как-то раз (в 1973-м) мы опубликовали «Чудесный набор для мухлежа в “Монополии”». Мы напечатали тысячные и пятитысячные купюры, которые можно было незаметно подмешать к пяти- и десятидолларовым игровым купюрам «Монополии». Единственная причина, по которой на нас не подали в суд, в том, что автор National Lampoon Кристофер Серф учился вместе с сыном одного из братьев Паркер[29], и тот спустил все на тормозах. Люди постоянно подавали на нас в суд. Часто нам приходилось идти на досудебное урегулирование и просто говорить им: «Нам очень жаль. Мы так больше не будем».

Как вы думаете, был бы журнал так же успешен сегодня, как в дни своего расцвета? Этот тип юмора во многом зависит от того, знает ли читатель то, что пародируется. И многие форматы, с которыми вы имели дело, уже не так популярны, как были.

Совершенно верно. Все дело было в общем опыте американцев. С усилением визуализации печатных изданий и появлением телевидения после Второй мировой войны (и это было время моего поколения) у каждого из нас был чердак, забитый общими воспоминаниями и опытом. Все читали The Saturday Evening Post, все читали тупые комиксы, и таким образом мы все были связаны. Вокруг нас был целый мир визуальной информации, и мы проглатывали ее со скоростью света. Количество материала, которое мы за пару лет поглотили для National Lampoon, было шокирующим. Потому он просто закончился.

Большая часть юмора вNational Lampoon – а ему уже больше сорока лет – остается понятной. Включая даже те материалы, которые в менее умелых руках казались бы крайне устаревшими, такие как Уотергейтский скандал и война во Вьетнаме.

Журнал очень живучий. Его было сложно выпускать, но, я думаю, большая часть материалов не состарилась. Я до сих пор смотрю на некоторые пародии и смеюсь вслух. Недавно я перечитал пародию на школьный альбом выпускного класса 1964-го. Это прекрасно. Ну просто отлично.

Многие поклонники комедии считают, чтоВыпускной альбом 1964-го(опубликованный в формате книги в 1973-м под редакцией Дуга Кенни и Патрика О’Рурка) изобрел ностальгию. По крайней мере, определенный вид ностальгии, когда ты оглядываешься на прошлое, но уже с теми знаниями, которые у тебя есть сейчас.

Бесспорно. Ну, я не уверен, что мы изобрели ностальгию. Мы красиво ее упаковали и немного пропиарили. Но мы создали символ ностальгии, это так. Формат выпускного альбома был одной из немногих абсолютно универсальных вещей, по крайней мере, в этой стране. А теперь их больше нет. Где теперь люди будут делиться своим первым опытом, в Твиттере? Нет. Все мы прошли через старшие классы, и выпускной альбом был квинтэссенцией этого опыта.