Козельск - Могу-болгусун (СИ)

на всем протяжении пришла в движение, и не было на ней ни одного праздного

человека. Священники в фелонях – церковной одежде до пят, в камилавках –

высоких фиолетовых бархатных головных уборах, а монашествующие в клобуках с

тремя черными лентами, ниспадающими на спину, в куколях, остроконечных

черных колпаках с нашитыми на них спереди белыми крестами, не уставали

махать кадилами, благославляя козличей на ратный подвиг. Некоторые, засучив

рукава фелоней, хватались за концы тяжелых бревен и волокли их вместе с

ратниками на прясла, поближе к бойницам. Город пришел в движение от Завершья

до Подола с Щитной, Мечной и Копейной улицами, до Нижнего Луга с волглыми

соломенными крышами на истобах, топящихся по черному, до сбегов из других

мест, живших кто в землянках, кто в шалашах. Их было мало – сотни две

женщин, детей и стариков, среди которых насчиталось бы несколько десятков

мужиков – почти всего населения, оставшегося от разоренных ордынцами русских

весей, но все они пришли под стены крепости, помогая защитникам кто чем. Это

обстоятельство придавало силы дружинникам с ратниками, несмотря на то, что

никто не слыхал еще голоса воеводы, не получил напутствия матери козельского

князя Василия Титыча, двенадцатилетнего правопреемника на княжество от

Ольговичей, ведущих начало рода от Рюриковичей, ярлов из северной варяжской

страны Халогаллан. Не было и самого веча на главной площади, где разрешались

городские вопросы – так быстро все случилось.

А на равнине, раскинувшейся за правым берегом Жиздры, окаймленной на

горизонте черной полосой леса, разворачивались события, не виданные до сей

поры ни одним козлянином. Несколько больших отрядов мунгалов по пять человек

в ряд продолжали движение по направлению к лесу, они выдерживали между собой

равное расстояние, не приближаясь и не удаляясь друг от друга. Кони

перебирали мохнатыми короткими ногами, неся на спинах всадников с такими же

короткими и кривыми ногами, воткнутыми носками обувки в стремена, свисавшие

чуть ниже середины круглых боков этих лошадок, в большинстве рыжих по масти.

Всадники, одетые в длинные шубы, в лохматых малахаях с наушниками, с кучей

оружия, навешанного на них со всех сторон, казались по сравнению с конями

великанами, оседлавшими маленьких животных. Но только казалось, потому что

не было на свете скотины, выносливее монгольской лошади, даже ослы с ишаками

не могли сравниться с ними ни в чем – ни в силе, ни в выносливости, ни в

скорости. Эта деталь, необъясниимая на первый взгляд, была одной из разгадок

непобедимости монгольского войска, заставившего работать на орду со столицей

Каракорум половину подлунного мира. Монголы с другими примкнувшими к ним

кочевыми племенами, жили в каменном веке, не имея ничего и не умея тоже

ничего, хотя окружены были нациями, цивилизованными по тем временам-с

востока китайцами, корейцами, уйгурами-писарями при средневековых

дальневосточных дворах, с юга граничили с Тибетом, через него с Индией, с

юго-запада со среднеазиатскими халифатами, имевшими письменность с

государственностью. Это недоразумение указывало на неоспоримый факт, что

человеческий мир имеет общие корни с миром животным, среди которого были

свои тигры, львы, трутни с одной стороны, а так-же лошади и коровы с пчелами

с другой. Среди людей так-же были воинственные племена и нации нахлебников, не желавшие жить мирно и работать на свое и общее благо, стремящиеся жить за

счет других, а так-же народы, толкающие мир разумом и трудом к цивилизации.

Пчелок с дойными коровами было больше, нежели пантер и оводов, они были по

большому счету беззубыми, чем пользовались слепни и другие кровопийцы из

зверей на четырех ногах. Вот почему империя чингизидов, рассадник зла и

насилия в течении нескольких веков, раскинулась на востоке от Корейского

полуострова с Тихим океаном, омывающим его берега, до южного Русского моря с

множеством кочевых народов вокруг него. И курултай во главе с Угедэем, каганом всех монгол, решил расширить границы империи не только на севере, но

дойти на западе до последнего моря, за которым не будет уже никого из

племени людей, чтобы поработить человечество полностью и доить его веками, утопая в роскоши, добытой кровавыми походами. Такой наказ дал Высший совет

монгольской Орды Батыю, внуку Потрясателя Вселенной, назначив его

джихангиром – начальником войска, собранного из степных, равнинных, горных и

приморских с озерными народов, подмятых великим ханом, имя которого после

его смерти нельзя было произносить вслух. Под власть Батыя попали и

одиннадцать царевичей-чингизидов, ненавидевших его, мечтающих каждый стать

великим каганом Орды.

Но никто из царевичей, как и Батый, не подозревали, что они находятся

под пристальным вниманием непобедимого полководца Субудая и, если посмотреть

со стороны, могло показаться, что под заботливой как бы его опекой. Славное

звание – багатур – дал ему Потрясатель Вселенной. Это было тоже тайным