Козлиная песнь

Грузчик вынес ящик бананов, заведующая и его выкинула в контейнер, закрыла крышку на зажимы, записала последние цифры и ушла обратно в магазин. Я многозначительно посмотрела на тебя и вспомнила тот аппетитный коврик, который соорудила в первый день по приезде в деревню, тогда у меня тоже текли слюнки, почти как теперь. Да и ты сейчас стоял и облизывался, а потом прислонил велосипед к стене дома и целеустремленно подошел к контейнеру. Я поняла, что моя роль — тебя караулить. Ты отстегнул зажимы, положил обе руки на край контейнера и постоял неподвижно, собираясь с духом. Потом ты подтянулся на руках и нырнул головой в бак, так что верхняя часть твоего тела оказалась внутри, а ноги болтались снаружи. Как раз в таком положении ты и находился, когда из-за угла, так неожиданно, что я не смогла тебя предупредить, вышли двое полицейских. Ой, что будет, подумала я в испуге, ну почему они пришли именно сейчас, неужели им настучала какая-нибудь сволочь в штатском? Ты все еще висел, согнувшись пополам, на краю контейнера, когда оба полицейских одновременно заглянули внутрь. Секунду спустя они уже зашагали прочь. Они не сказали не единого слова, даже не переглянулись, выражение их лиц осталось точно таким же, как при появлении.

После этого молчаливого одобрения со стороны властей я уже ничего не боялась. Зашла в магазин, взяла там самую большую картонную коробку и поставила себе на багажник. Я принимала от тебя продукты, которые ты подавал левой рукой, в то время как правой уже тянулся к следующей упаковке шампиньонов или мешочку овощей. С красной от прилива крови физиономией ты выпрямился, потом оттолкнулся от края контейнера и спрыгнул на тротуар. Нет, никаких полицейских ты не заметил, сказал ты удивленно и вытащил из коробки банан. Поскольку бананов было столько, что в ближайшие дни нам их точно было не съесть, мы размяли их дома в полиэтиленовом ведре, как следует утрамбовали получившееся пюре, наполнили ведро так, что совсем не осталось пустого места, и плотно закрыли крышкой. Впоследствии покоричневел только самый верхний слой, но его мы сняли и выкинули, так что, может быть, он еще кому-то пригодился. По моим подсчетам, в первый месяц, что мы стали добывать себе пищу из контейнеров, мы вдвоем съели не меньше четырехсот бананов. На сегодняшний день это число составляет, наверное, несколько тысяч. С течением времени я слегка сбавила обороты, потому что при виде желтого цвета меня иногда начинало мутить.

Впрочем, сыр тоже желтый. И его мы тоже ели килограммами. Воскресенье было для нас голодным днем, потому что по субботам магазины выкидывают меньше продуктов, а нам не всегда удавалось сделать на уик-энд достаточный запас. Зато понедельники все компенсировали, по понедельникам урожай бывал весьма изобильным. Так, однажды мы нашли целый круг сыра, настолько тяжелый, что мы с трудом дотащили его до дома, этот мельничный жернов весил не меньше двадцати фунтов. На нем было одно маленькое пятнышко плесени, которое я просто-напросто срезала. В другой раз в нашем меню появилась семга, много-много банок, мы их ели-ели, пока не стало худо. Иногда нам доставались целые упаковки баночек йогурта или пудинга. И еще молочная смесь для грудных детей, помнишь, как-то раз мы нашли картонные банки с порошком, заменяющим материнское молоко. Уйма витаминов и дивный вкус. Ты уписывал детское питание с несказанным удовольствием, я тебя потом долго этим дразнила.

С тех пор, как мы переселились в город, мы заметно потолстели. Мы могли тратить не больше ста гульденов в месяц, чтобы хоть тридцать месяцев прожить полностью независимо. Увы, некоторые вещи на улице не подберешь. Приходилось покупать соль и мыло, особенно много денег уходило на мыло, но обычно мы все же укладывались в намеченную сумму. Я побаловала себя тем, что купила себе единую музейную карточку и записалась в библиотеку, в некоторые месяцы я даже позволяла себе такую роскошь, как пользоваться настоящими женскими прокладками вместо уже привычных рваных тряпок, это помогало мне смириться с моим женским телом.

Побираться можно в разном стиле; наш стиль являл собой нечто среднее между робостью новичков, в чьей душе нужда едва перевешивает стыд, и нахальством прожженных бродяг с колтунами в волосах и в приросшей к телу одежде. Опасаясь конфликтов с людьми, которые, выбросив старый костюм, вдруг снова воспринимают его как большую ценность, едва увидят его на своем соседе, мы старались не привлекать к себе внимание рядом с домом, так что нашими охотничьими угодьями стали улицы в других частях города. Разумеется, нам было известно расписание работы мусоровозов, а если мы узнавали, что где-то кто-то умер и родственники освобождают его дом от барахла, мы устанавливали слежку за этим адресом и приходили туда накануне прибытия мусорной машины. И тогда мы, как стервятники, набрасывались на добычу, иногда бок о бок с конкурентами, некоторые из которых, наподобие взломщиков, работали в узких атласных перчатках.