Козлёнок Алёнушка

– Диссоциативное расстройство, скорей всего, имело место, – согласился Леонов, – но доминирующего объекта не было. Девочка, старушка и обе женщины мирно уживались друг с другом. Наши отношения начались в тот момент, когда мне стало ясно: брак со Светланой – ошибка. Вересова некоторое время старательно изображала любовь ко мне, потом устала или расслабилась, решила, что никуда супруг не денется. Приятно купить любимой женщине все, что она хочет. Но отношения – система сообщающихся сосудов. Нельзя, чтобы отдавал только один. Я говорю не о материальных благах. Оля оказалась полной противоположностью Светлане. Материальная часть жизни ее не заботила. Когда я с женой собирался, например, на чей-то день рождения, она начинала готовиться с утра. Ехала в СПА на массаж, потом был косметолог, маникюр, педикюр. Дома выбирался туалет: платье, туфли к нему, драгоценности, сумочка. Процесс занимал несколько часов. И так всегда. Следует отметить, что на людях Светлана выглядела лучше остальных. Мне это нравилось, жена – витрина семьи. Рядом со мной не может находиться баба-замухрышка. Оля же набрасывала на себя первое, что вытащила из шкафа. Волосы по-быстрому мыла сама и сушила феном. Краситься вообще не умела, у нее всегда получались разные брови, но когда нас познакомили, мне пофигизм Оли понравился больше, чем идеальный вид Светы. Почему?

Когда мы возвращались домой, жена в машине скидывала «шпильки», всовывала ноги в тапки, которые всегда жили в салоне, и стонала: «Как я устала! Надоели каблуки. Скорей в ванну, смыть боевой раскрас, и баиньки». С Олей мы всю обратную дорогу обсуждали спектакль, сплетничали о гостях, могли остановиться у ларька с сосисками или есть на улице шаурму. Светлана старалась выглядеть великолепно ради чужих людей, я ее не интересовал, она копалась в телефоне всю дорогу до дома. Оля появлялась в театре со всклокоченной головой и никакого маникюра. Ей был нужен я. Не мои деньги, знакомства. Я как человек. Ну и в постели с ней было всегда весело, я никогда не слышал жалоб: голова болит. Света же твердила это постоянно, и еще: «Выключи свет», «Не наваливайся», «Фу, что у тебя за одеколон», «Подожди, я приму душ». Одно кривляние. Почему я думаю, что медведь озвучил иной текст, чем тот, который сообщил вам Федор? Нефедова влюблялась, как в воду прыгала, она умела вызвать партнера на откровенность. Уж на что я стреляный воробей, да и то рассказал ей много всякого, чего другим никогда не сообщу. Оля постоянно кого-то любила, она банк чужих секретов. Как-то раз она призналась:

– Если любимый первым рвет со мной отношения, я становлюсь дико злой и мстительной.

Это оказалось правдой. Решение о нашем расставании принял я. Хотел спокойно поговорить, но не вышло. Когда Оля услышала, что наш роман завершен, она молча встала и выбежала из квартиры, которую я снимал для встреч. Ни слова не сказала. Я решил, что Ольга успокоится, я позвоню ей спустя недельку, позову опять на беседу, объясню, что мы на всю жизнь друзья, я всегда поддержу ее, помогу. Но спустя семь дней она не ответила на звонок, проигнорировала эсэмэску. Через три недели я получил посылку, в ней лежал плюшевый медведь с моим лицом, в костюме, как у меня. И ботинки похожи, часы, рубашка, галстук. Даже мобильный у него имелся. Моя копия в медвежьем облике. В коробке была записка: «Нажми на правую лапу, на ней часы».

Леонов усмехнулся:

– Оля всегда умела удивить, и она, конечно, уникальный мастер. Я выполнил ее предписание. Игрушка заговорила, выдала длинную речь. Смысл ее был таков: Никита предатель, бросил Олю, та не прощает изменщиков, она все про Леонова знает. Далее шел перечень грехов, о которых я сам по глупости сообщил Нефедовой. Хорошо хоть, моя откровенность имела границы, я не все Ольге рассказал. И до сих пор удивляюсь: ну зачем столько ей натрепал?! Последней фразой, которую сказал медведь, была: «Это еще не все. Дерни меня за левую лапу». И я, как дурак, послушался. В ту же секунду из ушей Топтыгина повалил дым. Я бросил его на стол, голова игрушки загорелась. Ну я вообще не ожидал такого, пару секунд пребывал в растерянности, потом схватил чашку, побежал в зону кухни, налил воды, вернулся… От «подарка» уже ничего не осталось. Хорошо, что стол, на который я его швырнул, был стеклянный. Он треснул, но не вспыхнул. Я немедленно позвонил Нефедовой, она на этот раз взяла трубку, и сказал ей все что думаю. Оля засмеялась:

– Говорила тебе: я становлюсь ужасно злой и мстительной, когда меня бросают. Чтобы забыть предателя, который заплатил мне злом за добро, я ему сообщаю: все про тебя знаю, бойся Олечку!

Я потерял всю интеллигентность.

– Ну, ты и дура! Странно, что жива еще!

Нефедова расхохоталась: