Козырь. Создатель миров

Фос осушил вторую кружку, с сомнением посмотрел на бутылку, поднял ее на свет и отставил в сторону, видимо решив, что достаточно.

– Я не надеюсь, – ответил он сдержанно. – Я знаю. Не будет ее – нам придется иметь дело с кем-нибудь вроде Блисса или Битсари, и тогда Тенебрис уж точно исчезнет на тлеющих просторах Интермирья. В отличие от них она еще способна к диалогу.

– А как же Инка? – у Юкона противно защипало в глазах, и он поспешно замолчал, взглянув в потолок.

– Девочку она не тронет, не переживай. Единственный, кого она, полагаю, действительно хочет убить, это я.

– И как ты с этим живешь?

– Привык, – угрюмо отозвался Фос. – Это уже давно стало частью моей жизни. Она, безусловно, хочет, но вряд ли когда-нибудь решится довести дело до конца.

– Почему?

– Она знает, что пока я жив, ей есть куда отступать. Сколь бы сильной и жестокой она ни казалась, страх ей не чужд. Понимаешь, мне сложно ее винить. Ей выпала непростая судьба. И я – единственный, к кому она может обратиться за помощью. Нас многое связывает. Не только ты.

– И что? Я должен ей помочь? – окончательно растерялся Юкон.

– Нет. Ты ничего не должен. Я уверен в одном: мы не можем и дальше жить отдельно друг от друга, ненавидеть, презирать, уничтожать. Нам нужно найти равновесие, вернуть Империю. Раскол был задуман Орбисом с какой-то целью. Но кажется, мы до сих пор не можем понять с какой.

– Они не согласятся, – покачал головой Юкон. – Никто не согласился бы.

– Много лет я пытаюсь убедить отца сплотить наши народы, а не углублять пропасть между ними. Но он сделал свой выбор. Он хочет продолжать войну, покуда не победит. И победа в его случае куда важнее ее последствий.

Фос неожиданно схватил кружку со стола и с размаху бросил ее в портрет Императора на стене. Багровое пятно расплылось по невозмутимому нарисованному лицу и потекло на грудь в красивом камзоле.

– Когда-то Шанна говорила мне, что худшее, что можно представить, – это война, – сквозь зубы процедил он. – Видимо, мнение ее изменилось. Но пока она стоит на своем, я встречаю сопротивление с двух сторон. Кто-то из них должен отступить.

– Но Тенебрис к этому времени может погибнуть.

– Увы.

– И сколько ты планируешь ждать?

– Пока она не передумает. Но я продолжу искать аргументы.

– Ты думаешь, она может измениться?

– Полагаю, измениться может кто угодно. Ломаются любые хребты. Даже железные.

Юкон поднялся. Та легкость, которую он обрел на время короткой дуэли, снова сменилась невыносимой тяжестью на сердце. Император взирал на него с портрета с ехидной усмешкой.

– Пообещаешь мне кое-что? – спросил Юкон отца.

Фос заметно напрягся, ожидая подвоха:

– Пообещать что?

– Что Инка вернется в Луксмир целой и невредимой.

Пауза показалась Юкону нескончаемой – отец будто бы колебался, и тени в его глазах хороводом сменяли друг друга, подсказывая решения. Он взвешивал, он сомневался, а Юкон надеялся лишь на одно – что он просто боится дать обещание, которое не сможет сдержать.

– Да, – подумав, серьезно ответил Фос. – Клянусь.

Юкон кивнул. Что бы он ни решил, как бы ни повернулись события, в одном можно было не сомневаться – Инка в надежных руках. Фос создавал впечатление человека, для которого клятвы дороже жизни.

– Юкон, подожди, – отец отслонился от стола, но не сделал и шага, покачнувшись не то от усталости, не то от выпитого из бутылки. – Ты должен кое-что знать…

Юкон вопросительно приподнял брови. Фос колебался. Еще ни разу Юкон не видел его в подобном разобранном состоянии, когда он, казалось, хотел что-то сказать, в чем-то признаться, но не находил в себе достаточно мужества.

– Это не твоя война, – наконец, с трудом произнес он.

Странно, но Юкону показалось, что он собирался сказать что-то совершенно иное. И все же ответил:

– Я знаю. Это твоя война с Шанной.

Покидая зал, он мыслил трезво и спокойно, будто только выбрался из ледяных океанских волн и чувствовал себя заново рожденным.

Инка вернется домой.

И в его новом мире обязательно будет океан.

Глава четырнадцатая. Не оглядывайся

Он сумел забыться тревожным сном, когда первые, еще перламутрово-розовые лучи вычертили блестящий квадрат на полу. Глядя на танец пылинок в потоке света, Юкон задремал, и ему снилась Соро, безмолвная, смотрящая с укором, посреди тлеющих и дымящихся просторов Интермирья.

Поэтому, когда в дверь постучали, он обрадовался пробуждению. Руки и плечи ныли после спонтанной тренировки. Юкон встряхнул головой, окончательно развеяв сон, поднялся и открыл незваному гостю.

Сола вошла тяжелой поступью. Мрачным взглядом обвела комнату, будто сожалела, что такое добротное помещение досталось такому недоумку, как Юкон. Стояла она скособочившись, в руках перебирала бусы из сине-зеленого стекла. Юкон подумал, что вряд ли они принадлежали самой Соле – меньше всего она походила на любительницу украшений. Значит, кому-то другому.

«Кому-то, – горько усмехнулся Юкон. – Ясное дело. Обвинять, так не щадя».