Крабат

Сопровождаемый Петаром со свечой в фонаре, Мастер пробрался к повозке. Он был одет в длинный плащ и свою чёрную треуголку. Шпоры звенели на его сапогах, шпага качалась под полой плаща.

"С ума сойти! - подумал Крабат, пока мельник устраивался на козлах. - Неужели ему действительно так надо выезжать в эту собачью погоду?"

Мастер завернулся в попону и тут между прочим спросил:

- Хочешь поехать со мной?

- Я?

- Ведь ты хотел знать, зачем я выезжаю.

Любопытство Крабата было сильнее, чем боязнь промокнуть под дождём, в мгновение ока он уселся рядом с мельником наверху.

- Теперь покажи, умеешь ли ты ездить! - с этими словами Мастер протянул ему кнут и вожжи. - Мы должны через час быть в Дрездене!

- В Дрездене? Через час? - Крабат, должно быть, ослышался.

- Давай, поехали уже!

Они потряслись по ухабистой лесной дороге. Было темно, будто они ехали сквозь печную трубу.

- Быстрее! - поторопил Мастер. - Не можешь, что ли, ехать быстрее!

- Тогда мы опрокинемся, Мастер...

- Чушь! дай сюда!

С этого момента мельник правил сам. И как он правил - с ветерком сквозь лес, на Каменецкий тракт. Крабат крепко вцепился в сидение, ему пришлось упереться подошвами в подножку. Дождь хлестал его по лицу, встречный ветер упорно сдувал его с экипажа.

Поднялся туман, они влетели в него, и он окутал их густыми клубами. Ещё немного, и их головы вынырнули наружу - и дальше, дальше, пока туман не стал доставать гнедым лишь до бабок.

Лить перестало, сияла луна, пелена тумана покрывала землю, серебристо-белую далёкую равнину, будто заснеженную. Ехали они по лугам? Ни стука копыт не было слышно, ни грохота колёс. Дрожь и тряска кареты с какого-то момента прекратились. У Крабата было такое впечатление, словно они катились по ковру, как по снегу, как по пуху. Восхитительно неслись лошади, мягко и упруго. Было здорово так мчаться под луной над далёким полем.

Внезапно - такой толчок, что повозка затрещала по всем швам! Пень? Булыжник? Что делать, если сломалось дышло, возможно, одно из колёс...

- Я сейчас посмотрю!

Крабат уже одной ногой стоит на подножке - тут Мастер хватает его и дёргает обратно.

- Сиди!

Он указывает вниз, туман расходится.

Крабат не верит своим глазам. В глубине - коньки крыш, кладбище; кресты и могильные холмы отбрасывают тени в свете луны.

- Мы застряли на колокольне Каменца, - говорит Мастер. - Осторожней, с повозки не упади!

Он дёргает поводья, он щёлкает кнутом.

- Вперёд!

Второй толчок - и карета снова летит.

Без дальнейших происшествий они продолжили свой путь в воздухе - бесшумно и быстро, по белым, мерцающим в лунном свете облакам.

"А я, - подумал Крабат, - я принял их за туман по своей глупости..."

На придворной церкви пробило полдесятого, когда Мастер и Крабат прибыли в Дрезден. С треском карета приземлилась на вымощенную камнем площадь перед замком. Конюх устремился к ней и подхватил вожжи.

- Как всегда, господин?

- Глупый вопрос!

Мастер бросил ему золотую монету. Затем он спрыгнул с повозки и призвал Крабата следовать за ним в замок. Они поспешили по ступеням парадного крыльца к главному входу.

Наверху дорогу им заступил офицер, долговязый, с широкой шёлковой лентой, в его кирасе отражалась луна.

- Пароль?

Мастер вместо того, чтоб ответить, оттолкнул его в строну. Офицер схватился за шпагу, хотел обнажить её - у него не вышло. Одним щелчком пальцев Мастер зачаровал его: оцепеневший и неподвижный стоял он там, длинный, с широко распахнутыми глазами, с правой рукой на эфесе шпаги.

- Пошли! - крикнул Мастер. - Парниша тут, должно быть, новенький!

Они торопливо взобрались по мраморной внутренней лестнице, прошли через коридоры и залы, вдоль зеркальных стен и многочисленных окон с тяжёлыми, украшенными золотом занавесями. Привратники и лакеи, которых они встречали по пути, казалось, были знакомы с Мастером. Никто не преграждал ему путь, никто не останавливал его с вопросами. Молча все они отступали в сторону, кланялись, давали ему и Крабату пройти.

С той минуты, как они попали в замок, Крабату казалось, что он видит сон. Его захватило всё здешнее великолепие, весь блеск и величие - а сам он казался себе в своей рабочей одежде несказанно жалким.

"Не смеются ли надо мной лакеи? - думал он. - Не морщат ли носы привратники у меня за спиной?"

Он почувствовал себя неуверенно, начал спотыкаться. Из-за чего же - да из-за шпаги, которая попадала ему между ног... Какая шпага, к лешему! Взгляд в ближайшее зеркало заставил его оторопеть, это было выше его понимания: на нём был чёрный, усеянный серебряными пуговицами мундир, высокие кожаные сапоги и, взаправду, перевязь со шпагой! Это треуголка - у него на голове? С каких пор он носит парик, напудренный, с косицей сзади?

"Мастер! - хотел крикнуть он. - Что это такое?"

Он не посмел, потому что внезапно они попали в освещённый свечами зал, где стояло много важных господ, капитанов и полковников, а между них и придворный чиновник, со звездой и орденской лентой.

Камергер подступил к Мастеру.

- Наконец-то вы тут, Курфюрст уже ожидает вас! - и, указав на Крабата: - Вы прибыли не один?