Край маков

Баваль зашла в парфюмерный магазин братьев Бурнёф. На ней была отнюдь не праздничная одежда серого цвета. Украшением был бардовый платок с алыми розами на бедре.

За прилавком стояли Лоран с женой Эжени, одетая в платье из Парижа. Возле них шмыгала дочь Сапфира, игравшая бутылёчками. У мужчины были большие синие глаза, русые волосы. Женщина тоже была русая с голубыми глазами. А девочка имела карие глаза и белые волосы.

Хорошенькая жена парфюмера сморщила нос и зашептала мужу:

– Может, эта цыганка обворовала Виолетту?

Лоран скосил глаза на жену, шептал в ответ:

– Обидится, если не впустить, вдруг окна побьёт…Да и выручка нам лишней не будет.

Эжени специально погромче говорила Лорану:

– Вшей после таких бродяжек замучишься выводить, не пускай эту проходимку.

– Цыганка считает себя полноценным человеком, как, впрочем, и я. Пусть берёт товар.

Жена хмыкнула, взяла за руку дочь и покинула магазин.

Проходя мимо Баваль, она буркнула:

– Ходят тут…пылят.

Цыганка разглядывала продукцию парфюмера.

Размышляла вслух:

– Парфюм…Кто знает: как все эти вещества влияют на кожу, на весь организм в целом?

– Но это же вытяжки из цветов, мха и трав!

– Вот именно! Мох. Как отнесётся кожа к тому, что постоянно соприкасается с экстрактом из мха?

– Я могу дать вам эфирные масла, там только один компонент. Какие Вы любите запахи?

– О, это известие утешает!– произнесла Баваль и вдруг рассмеялась красиво и открыто.

– Я околдован Вашим смехом.

Лоран поставил перед ней маленькие ёмкости с эфирными маслами. Девушка красиво принюхивалась к содержимому.

–Вы замужем?– интересовался парфюмер.

– Мой муж от счастья умер, что на мне женился,– поведала Баваль, -Я возьму два вот этих аромата, а для сестры дайте духи с запахом лаванды.

Лоран взял деньги, но всё же спросил:

– А хочешь всё это бесплатно?

– Переспать с тобой? Да запросто! Чтоб только навредить твоей мегере.

Парфюмер закрыл магазин и увлёк цыганку в лабораторию, где кроме столов с разными ингредиентами, стоял ещё и небольшой диванчик.

Чаргин и Леон шли поодаль по улицам Арля. Серые, белые и коричневые здания с тёмно-красной черепицей сменяли друг друга. Были узенькие улочки и широкие. У многих домов у дверей стояли вазоны с цветами, на подоконниках и стенах висели горшки с цветами. А на одной улице три балкона соединялись одной волной длинных петуний.

Мужчина узнавал:

– А где твоя сестра?

– С отцом или по магазинам бродит…

– С отцом?

– Его выпустили из тюрьмы досрочно за хорошее поведение. Наполеон же издал такой указ.

– Знаю-знаю,– кивнул Леон.

– Вон виднеется последний дом, дальше я пойду одна.

– У нас в городе девушки пропадают.

– Я же цыганка – у меня нож с собой есть.

Он привлёк её к себе с вопросом:

– Я увижу тебя завтра? Скажи мне: где тебя ждать.

– Без излишних страстей разобраться в ситуации мы, конечно, не можем,– вздохнула с упрёком Чаргин.

– Если ты скажешь, что я вижу тебя в последний раз, то буду целовать тебя, пока не передумаешь.

– Не надо, Леон,– слабо протестовала девушка.

– Тогда: где мы встретимся?

Она молчала, опустив голову. Тогда мужчина прижал её к себе и стал целовать.

Из подворотни вышло пять парней-цыган. Их возглавлял Марко Фажон.

Сын богатого фермера вскричал:

– Нет, как это понимать?! Моя невеста целует комиссара! Ты, Керюэль, поплатишься жизнью за свою дерзость!

Цыгане вынули ножи и пошли на жандарма.

Тот надсмехался:

– Вас всего пятеро! Это оскорбление для меня. Зовите ещё человек десять.

Чаргин запричитала:

– Не надо убивать Леона! Прошу вас!

– Леона?– с сарказмом переспросил Марко,– Ты называешь этого человека по имени, как близкого? И что-то меня ты ни разу не порывалась поцеловать! Вот уж точно ему не сдобровать!

Керюэль кричал оскорблённому цыгану:

– Разрушительная сила зависти проела в твоей душе её лучшую часть. Твоя девушка целовалась с другим, тогда зачем она тебе? Откажись от неё.

– Не говори что надо делать – и тебе не скажут куда надо идти!

Цыгане окружили Леона. Чаргин тоже выхватила нож из пришитых к внутренней стороне юбки ножен. Девушка встала спиной к французу, защищая его.

– Против своих идёшь?!– взбеленился Марко.

Та кричала:

– Так нечестно! Пятеро на одного! Теперь нас двое!

Комиссар достал табельное оружие из внутреннего кармана мундира. Цыгане побросали ножи, отошли назад.

Чаргин недоумевала:

– Почему ты сразу не достал пистолет?!

Леон с улыбкой отвечал:

– Хотел узнать, на чьей стороне ты. И рад, что ты выбрала меня.

Девушка хмыкнула, спрятала свой нож в ножны. А ножи цыган забросила на чей-то балкон.

Она зло спрашивала у комиссара:

– И как я теперь пойду на ферму Фажонов, если выступала против своих? Как увижу сестру и отца?

– Я провожу.

– А вдруг нас там тоже застрелят?

– Пойдём, возьмём карету в жандармерии,– кивнул Леон.

– Нет, я пойду сейчас и своими ногами.

– Я с тобой.

Они пошли по дороге вдоль долины с маками.

Цыганка выдвинула претензию:

– Ты разругал меня с женихом!

– О, прости, ты его так любила, что ни разу не поцеловала!

– Ты всю дорогу собираешься надсмехаться надо мной?

– Это просто я радуюсь, что ты рассталась с женихом.

– Да, жених был так себе.

– Но он же красив и молод…богат…