Крах каганата

— Это не имеет значения. После того, что произошло... — И она поведала всю свою историю. А в конце прибавила: — Окрестившись, собираюсь отправиться в монастырь Иоанна Предтечи и под видом паломницы-инокини посетить императора в Константинополе... Для серьёзного секретного разговора... Понимаешь теперь, о чём!

Полная тревоги черница осенила себя крестом:

— Я боюсь за тебя, подруга. Женское ли дело — помыкать царями! Главное — смирение и молитва. Так учил Иисус.

— Иисус учил справедливости, — с жаром возразила разведённая государыня. — Если я смогу принести пользу родине, обесчещенной и поруганной, отомстить за невинно сгубленных сыновей, за моё унижение и изгнание, Бог меня поймёт и простит. Верую, надеюсь!

— Ох, не знаю, не знаю, милая... Мы по-разному смотрим на этот мир... Но в твоих речах тоже много правды. И поэтому помогу тебе, в чём сумею, сил не пожалев!

И они, расчувствовавшись, долго обнимали друг друга.

8

Чтобы прискакать из Магаса в крепость Тусуме на границе Алании и Абхазии, близ которой располагался монастырь Иоанна Крестителя, надо было ехать на север, вдоль течения Теберды и затем огибать горные вершины Псеашхо и Агепста. Поначалу путешествие проходило благополучно. Уезжали из столицы Алании засветло — Ирма (нет, теперь уже вновь Ирина, во второй раз крещённая и вернувшая себе греческое имя) в кожаных штанах и папахе, два её спутника по бокам. Провожали их только няня Зарватык и сестра Поликсения. Старая женщина целовала руки бывшей своей воспитанницы и просила беречь себя, зря не рисковать жизнью. А подруга, утопая в слезах, обещала молиться за неё и за маленькую Сарру. Разведённая государыня чуть было сама не расплакалась, но нашла силы оборвать вовремя прощание и, вскочив на коня, только крикнула, полуобернувшись: «Оставайтесь с Богом! Если повезёт, то ещё увидимся!..»

Небо розовело. Горная река пузырилась, с ненавистью кидаясь на прибрежные камни. Абдулла сказал:

— Можно сделать крюк по долине, там дорога лучше, но всегда есть угроза налететь на разбойничью шайку. Можно следовать напрямик, через перевал, но крутые тропы тоже очень опасны — конь сорвётся в пропасть, и пиши пропало. Что предпочитаете, госпожа?

— Надо выбирать меньшее из зол. Значит, едем долиной. Потеряем сутки, но зато не сломаем шею. А разбойников Ибрагим раскидает одной левой. Нам они вовсе не страшны.

— Что ж, да будет так!

Целый день двигались успению, восхищаясь красотами и пьянея от хрустально чистого воздуха, а заночевали в адыгейском ауле, заплатив хозяину сакли мелкую монетку. Тот принёс молока и овечий сыр. Ужинали молча и легли на шкуры, брошенные прямо на земляной пол. Ибрагим заснул моментально, а Ирина слышала, как тревожно кашляет Абдулла, вертится, не может угомониться.

— Что с тобой? — поднялась на локте она.

Он ответил хмуро:

— Мне не нравится этот человек. Взгляд его какой-то тяжёлый.

— А по-моему, просто невесёлый.

— Нет, я чувствую. Надо посмотреть, что он делает. — Встал и вышел на цыпочках.

Не успела закрыться дверь, как послышался сдавленный нутряной выдох, стук упавшего наземь тела и негромкий хруст дворового щебня под подошвами нескольких сапог.

— Ибрагим! Проснись! — крикнула аланка и тряхнула слугу за плечо. — Мы в опасности!

Но, увы, было слишком поздно. Залетевшие в саклю негодяи навалились на них с трёх сторон, выволокли наружу, запалили факелы. В их багровых отблесках бывшая царица увидела распростёртого неподвижного Абдуллу в луже крови. Вслед за ним отправился Ибрагим — бессловесному силачу с ходу перерезали горло. А Ирину, скрученную по рукам и ногам, с грязной тошнотворной тряпкой во рту, душегубы бросили поперёк седла. И, сказав хозяину сакли несколько благодарственных слов на прощанье, — дескать, молодец, хвалим за усердие! — увезли несчастную в беспросветно-тёмную адыгейскую ночь.

Развязаться и сползти с лошади было невозможно. Оставалось только морщиться и сопеть, в страхе представляя, что же с ней собираются сделать. Первый час пути женщина себя проклинала за неправильное решение — если бы поехали через перевал, напрямик, то на них не напали бы злодеи. Но потом с грустью поняла, что ругаться глупо, прошлого не вернуть, а телохранители не воскреснут; лучше поразмыслить, как ей поступать дальше. Судя по всему, это печенеги — те, что добывают невольников для хазар. Женщины-невольницы ценятся дороже, и поэтому похитители её не убили. Значит, впереди — торг с хазарским купцом. И тогда Ирина признается, кто она такая. А хазар не посмеет причинить вреда августейшей особе, хоть и разведённой. Вот её единственный шанс!..