Крах советской модели экономики

идеологическое обоснование и санкцию к этому дележу. Потом, когда революция

свершится, народ испытает огромное разочарование и пустоту. Возврат же к нормальному

общественному бытию станет затяжным и болезненным.

Но кто подсчитал те жертвы и общественные растраты, которые сопутствовали

революциям, бунтам и смутам? Кто ответил за невиданную эксплуатацию и гнёт в годы

тоталитаризма, правления большевизма, национал-социализма и подобных им “измов” не

только в СССР или Германии, но и во многих других странах? Как сказал известный

австрийский экономист Л.Мизес, “все чудовищные войны и революции, чудовищные

массовые убийства и ужасные катастрофы не изменили основного: идёт отчаянная борьба

между теми, кто любит свободу, благосостояние и цивилизацию, и растущим приливом

тоталитарного варварства”29.

В истории российского народничества и раннего марксизма особое место занимает

Г.Плеханов, который после 1875 г. стал одним из руководителей “Земли и воли”, “Черного

передела”. С 1880 г. жил постоянно в эмиграции, где и стал убеждённым марксистом, верящим в возможность победы социалистической революции лишь в условиях достижения

обществом высокого уровня индустриального развития, которое и формирует материальные

предпосылки социализма в недрах буржуазного общества, наличия мощного пролетарского

слоя, одновременного и мирного революционного преобразования сразу в ряде стран, а не

“в одной отдельно взятой стране”. Стал основателем первой марксистской российской

организации – группы “Освобождение труда”. Был одним из создателей РСДРП и газеты

“Искра”.

Став марксистом, Плеханов отошёл от народничества, заняв по отношению к нему, как и Ленин, критическую позицию. После второго съезда РСДРП (1903 г.) Плеханов, как

29 Л.Мизес. Социализм: экономический и социологический анализ. М., Catallaxy, 1994, с. 16.

известно, выдвинулся в качестве одного из лидеров меньшевиков (российских социал-

демократов), предсказал печальное будущее большевизма, в 1905-1907 гг. выступал против

вооружённой борьбы с царизмом, в 1917 г. – за продолжение войны с Германией, поддержал Временное правительство и не поддержал октябрьский переворот большевиков, которых

называл

“кривыми

вожаками”,

“алхимиками

революции”,

“контрреволюционерами”. В октябре 1917 г. он писал: “… Готов ли наш рабочий класс к

тому, чтобы теперь же провозгласить свою диктатуру? Всякий, кто хоть отчасти понимает, какие экономические условия предполагаются диктатурой рабочего класса, не колеблясь

ответит на этот вопрос решительным отрицанием. Нет, наш рабочий класс ещё далеко не

может с пользой для себя и для страны взять в свои руки всю полноту политической власти.

Навязать ему такую власть, значит толкать его на путь величайшего исторического

несчастья, которое было бы в то же время величайшим несчастьем для всей России”30.

Аналогичную точку зрения развивали в начале XX в. западная социал-демократия и

западные марксисты, во многом не поддержавшие экстремизм российских большевиков.

Например, Р.Люксембург писала, что “лишение прав не как конкретная мера ради

конкретной цели, а как общее правило длительного действия, это вовсе не необходимое

проявление диктатуры [пролетариата], а нежизнеспособная импровизация... Ленин и

Троцкий поставили на место представительных учреждений, вышедших из всеобщих

народных выборов, Советы как единственное истинное представительство трудящихся масс.

Но с подавлением политической жизни во всей стране неизбежно будет затухать и жизнь в

Советах. Без всеобщих выборов, неограниченной свободы печати и собраний, свободной

борьбы мнений замирает жизнь в любом общественном учреждении, она превращается в

видимость жизни, деятельным элементом которой остается одна только бюрократия.

Общественная жизнь постепенно угасает, дирижируют и правят с неуёмной энергией и

безграничным идеализмом нескольких дюжин партийных вождей, среди них реально

руководит дюжина выдающихся умов, а элита рабочего класса время от времени созывается

на собрания, чтобы рукоплескать речам вождей, единогласно одобрять предложенные

резолюции. Итак, по сути – это хозяйничание клики; правда, эта диктатура, но не диктатура

пролетариата, а диктатура горстки политиков, т.е. диктатура в чисто буржуазном смысле, в

смысле господства якобинцев (перенос сроков созыва съездов Советов с раз в три месяца до

раз в шесть месяцев). Более того: такие условия должны привести к одичанию

общественной жизни – покушениям, расстрелам заложников и т.д. Это могущественный

объективный закон, действие которого не может избежать никакая партия”31.

Западная социал-демократия пошла другим путем и добилась, как известно, впечатляющих исторических результатов, сыскав широкую поддержку народных масс, не

поступившись демократическими и социальными ценностями.