Крамнэгел

– Ну знаешь! – завопил в ярости Крамнэгел, но тут же, прежде чем продолжить тираду, внимательно огляделся по сторонам и понизил голос: – Слыхали мы такие разговорчики, Ал, всю жизнь слыхали, пока карабкались к верхушке дерева сами... так болтать можно только по молодости, и только по молодости можно слушать этот треп без того, чтобы не психануть.

– Ты стал такой уж старый, Барт? – спросил Ал, спросил как ударил.

– Я достаточно стар и достаточно молод для своей работы – и не в возрасте здесь дело, Ал, а в том, что лучше меня полицейского в округе нет!

Ал промолчал.

– Идеалы! – фыркнул Крамнэгел.

– Мы живем в мире, который не мы придумали, Ал. Организованная преступность не нравится мне так же, как и тебе, – даже еще больше не нравится, но она реальность, жизненный факт... все равно что мой кабинет в управлении – дали мне, значит, комнату в один прекрасный день, а я ее, между прочим, не обставлял, взял с мебелью, какая там была... Может, мне эта дерьмовая мебель и не нравится, но это мебель, при которой мне приходится жить.

– Как начальник полиции ты обладаешь достаточной властью, чтобы сменить мебель, которая тебе не нравится, Барт.

– Но дело в том, что именно эта мебель мне и нравится, – решительно отпарировал Крамнэгел.

– И организованная преступность тоже?

– Я просто выбрал неудачный пример, вот и все. С каждым может случиться. – Он вдруг заговорил напряженным шепотом: – Я слежу за ними – и когда настанет время, когда все нужные факты будут у меня в руках, я врежу им так, что они даже не поймут, что это на них свалилось.

Ал нахмурился.

– Может, ты и следишь за ними, Барт... Мне трудно сказать...

– Раз я сказал, что слежу, – взорвался Крамнэгел, – значит, так оно и есть! – Но меня беспокоит то, что они даже не считают нужным следить за тобой, а гуляют себе, как будто полиции вовсе нет. Крамнэгел понизил голос и прошептал как заговорщик – с лукавым удовольствием: – А я именно того и добиваюсь. Я не хочу их настораживать. Я дождусь, пока марихуану не начнут разводить на каждом подоконнике и пока в каждом дворе не начнут выращивать это паршивое зелье, и только тогда на них обрушусь, но не раньше. Как только они почувствуют себя в полной безопасности, вот тут-то я их и возьму.

– К тому времени уже может оказаться поздно, Барт. Съезди-ка в любой другой город нашего штата – везде ведь думают, что наше управление уже куплено на корню, да и статистические данные по преступности и наркомании не в нашу пользу – нам этими данными не прикрыться.

– Пусть так и думают... пусть все так думают... это поможет нам в конечном счете накрыть всех разом.

Ал пожал плечами и помолчал немного, но улыбка больше не появлялась на его лице.

– У тебя на все есть ответ, Барт.

– Припиши это моему опыту, Ал.

– Позволь задать еще один вопрос, начальник. Наша полиция действительно куплена?

Крамнэгел грохнул кулаком по столу и, с видимым усилием сдерживая гнев, прошипел голосом, в котором отчетливо прозвучали угроза и неприязнь:

– Тебе бы следовало быть умнее и не задавать таких вопросов. Ничуть не дрогнув, Ал Карбайд в упор уставился на Крамнэгела пристальным взглядом бледно-голубых глаз.

– Я спросил, потому что должен знать наверняка, начальник. Говорим ли мы об одних и тех же людях, когда говорим об организованной преступности?

– Мы говорим о преступном синдикате, – невнятно буркнул Крамнэгел.

– Имена, Барт, имена...

– Имена ты знаешь не хуже меня...

– Джо Тортони... Милт Роттердам... Бутс Шиллигер...

– Да, – нервно согласился Крамнэгел.

– Судья Уайербэк... его честь мэр Города, – продолжил Ал.

– Ты, знать, совсем с ума спятил, – вспыхнул Крамнэгел.

– Ума в тебе не больше, чем в сборщике хлопка.

Он расплатился, и они покинули ресторанчик, не сказав друг другу больше ни слова.

В непродолжительной беседе с мэром Крамнэгел постарался тщательнейшим образом объяснить свою болезненную реакцию на упоминание о возрасте, ни на секунду не опускаясь до извинений. Мэр же отнесся к этому происшествию легко.

– Никто из нас не безупречен, Барт, как говаривала мне моя старая мать-гречанка. Крамнэгел счел замечание мэра неприличным, поскольку он сам – хотя и не обладая достаточной наглостью, чтобы считать себя безупречным, – ни на минуту не допускал мысли о том, что хоть в чем-то может оказаться небезупречным. И умеет же эта скотина мэр сыпать ему соль на раны!

– Какой порядок вы предусматриваете на время моего отсутствия? – спросил он.

– Ну, тут все очень просто, – ответил мэр. – Существуют же установленные правила на случай вашего отсутствия, вашей болезни, неспособности исполнять свои обязанности, экс-сетера, экс-сетера3. (В устах мэра латынь почему-то прозвучала как «сетера» в отставке.) Согласно им ваш пост – временно, разумеется, – занимает ваш заместитель. В данном случае – Ал Карбайд.

– Мы только вчера с ним вместе обедали, господин мэр.

– Очень мило.

– Да. Он думает, что мы не прилагаем достаточно усилий, чтобы искоренить организованную преступность.

– Какую такую организованную преступность? – Мэр был само изумление.

– Именно об этом я его и спросил, – поспешно заверил Крамнэгел.