Крапивник

Отодвинув миску, я снова поглядела на страницу, вникая в подробные описания. В конце концов, я же знаю, как люди размножаются. Ничего, долго это не продлится.

М-да… очевидно, автору этого «шедевра» о-о-очень одиноко. Я не первый раз тайком беру книги с красным ярлычком и обычно они вполне ничего, за исключением таких моментов, но это… с такой извращённой фантазией я сталкиваюсь впервые.

Пролог приближался к финалу, меня начало чутка подташнивать от завершения сцены.

Ой, фу… одно большое «фу».

Закрыв книгу, я отнесла её на место и отправилась мыть руки. Жаль, что память мне уже не отмыть…

Избавившись от мерзкого чувства, что замарала руки об этот ужас, я подошла к дивану, где мирно сопели мама и Эд.

Сев на корточки возле учителя, я серьёзно заявила:

— Мне всё равно, что ты пытался меня от этого оградить. То, что я сейчас прочитала… это просто отвратительно.

Эдмунд не ответил, что не удивительно.

— Ты должен мне заклинание, стирающее память.

Снова не получив ответа, я встала на ноги и ещё раз оглядела спящих. Надо бы их накрыть, а то замёрзнут. Я вытащила из-под колена учителя скомканное одеяло и набросила на маму.

За вторым одеялом пришлось идти наверх, к кровати Эдмунда.

Параллельно я обдумывала прочитанный пролог. Боже, да даже моих знаний анатомии хватает, чтоб понять, насколько всё написанное неправдоподобно. Неужели у Эда, человека с образованием врача, не идёт из глаз кровь, когда он это читает?! А от сюжета ему не плохо? Как это можно читать будучи в здравом уме и твёрдой памяти?! Может поэтому Эд регулярно бухает? После такого-то…

Хочу верить, что он действительно никогда её не перечитывает.

Я принесла одеяло вниз, повесила на перила и достала ту книгу и для сравнения другую, с которой тоже никогда не видела Эда, но которую сама прочитала без рвотных позывов. По сравнению с нормальной книгой, «ужасная» была в отличном состоянии. Выходит, что её не часто читали. Максимум разок-другой. Думаю, Эду она тоже не нравилась.

Снова помыв руки, я забрала одеяло и укрыла учителя.

— Женись, Эдмунд, а то мне за тебя тревожно.

Я на минуту зависла, вдумываясь в собственные слова, и подняла взгляд на маму.

— Но, если ты за него выйдешь, я начну переживать за тебя.

Подумав ещё секунду, я вспомнила, как называла их литературные вкусы схожими. Не припомню, чтобы видела эту книгу в мамином шкафу, но всё возможно.

Со вздохом подойдя к полке, куда мама сложила вещи, я порылась в её книгах, привезённых из дома.

Вороша томики, я приходила к выводу, что всё не так плохо. Самые затёртые книги имели вполне приличное содержание и частично повторяли набор потасканных книг Эдмунда.

— Я на всякий случай внесу тебя в свой личный список неадэкватов, — буркнула я, обращаясь к спящему учителю. — Но пока только карандашом.

Сложив все книги на место, я обратила внимание на ту, что лежала на столике возле дивана.

Она была самой истрёпанной, с тонкой обложкой, затёртой чуть ли не до дыр, хоть и вышла всего года три назад.

Прямо под названием «Не опоздай!» «табун» (при правильном произношении «ТАБН» — типографский артефакт быстрогого написания) нанёс портреты главных героев.

На обложке, обнявшись, парень и девушка. Героиня была худенькая с зелёными глазами и волосами до пояса, как у мамы в юности. Нарисованная девушка стояла боком, что затрудняло детальное сравнение лиц, но и в профили было-то общее. Рядом с ней был парень с вытянутым лицом и тёмно-каштановыми локонами. Нельзя сказать, что он прям был копией Эда, но сходство имелось.

Помню, как-то начинала читать эту книгу, но быстро забросила. О чём там было? Кажется, про излишне импульсивную парочку лет этак двадцать. И там ещё девушку хотели родители выдать замуж за нелюбимого… всё по заветам бессмертной классики таких романов.

Я села на пол, рассматривая героев книги и сравнивая их с живыми людьми. Похожи. Даже очень.

— Забавное совпадение, — я направилась к шкафу с книгами Эда. — Сказала бы я, если бы тут где-то не валялась та же самая книга.

На полке с любовными романами её не было — Эд по ошибке сунул её в ряд, забитый приключенческими романами. Среди томиков, доведённых постоянным чтением до состояния немой мольбы о смерти, она смотрелась уместнее, чем среди редко используемых собратьев по жанру.

Внешнее сходство мамы и Эда с героями книги — чистая случайность. Тут иначе быть не может.

В жанре дешёвых любовных романов эта книга любимая у них обоих. Это тоже может быть совпадение.

Я понимаю всё это, но не даёт покоя возможность пойти от обратного. Учесть их давнее знакомство и то, что, несмотря на некую ссору в прошлом, о которой говорил Эд, они очень тепло относятся друг к другу, хоть и очень стараются минимально это показывать. Они вполне могли бы встречаться в юности. Тогда, быть может, книга стала любимой для обоих как раз из-за приятных воспоминаний. Разве это не логично?

Поставив книгу на место, я ещё раз подошла к дивану.

Мама во сне чуть шевелила рукой, теребя ещё не просохшие после ванной кудри.

С чужим человеком не будешь вот так лежать. Они однозначно чего-то недоговаривают.