Крапивники

Вопреки ожиданиям не последовало вопроса «почему». Паришка просто кивнул.

— Ты понимаешь почему?

— Да, мадам. Чем проще дуракам сдавать экзамены — тем хуже будут специалисты.

— Так зачем тогда ты это делаешь?

— Ради денег, — пожал плечами мальчик.

Меркантильный. Джейн скривилась.

Заметив это выражение, Эдмунд пояснил:

— Не так-то просто выживать на пособия.

— А Вы не пробовали найти работу?

— Она у меня есть. Но без образования, на хорошую поди устройся — платят мало.

— Поэтому Вы учите чужой материал и решаете контрольные… вторая подработка заняла бы больше времени, чем это?

— Да. Материал я учу потому, что мне интересно и я продолжу этим заниматься даже бесплатно.

В этот момент студент показался Джейн сумасшедшим.

— Вам нечем заняться? Зачем Вам знания, которые Вы даже не сможете применить? — старуха чуть подалась вперёд, стараясь одним взглядом намекнуть, что думает по этому поводу.

— Мне интересно, — мальчик упёрся локтями в её стол. — Я хочу понять, как работают другие типы магии.

— И что Вы будете делать с этой информацией?

Секунду подумав, пожал плечами:

— Знать.

— Кем Вы собираетесь работать после академии?

— Врачом. И аптеку отца восстановлю.

— Для этого нужна практическая светлая магия, травалогия и зельеваринье. И для чего Вам другие типы магии?

— Интересно.

Не дрогнув ни единым мускулом лица, старуха просидела пару секунд, буравя Эдмунда взглядом. Тяжёлым, многозначительным, призванным разрушить уверенный тон мальчика и заставить его отвести глаза.

Эд будто не чувствовал всего этого. Но я-то знала, что, если Эдмунд сосредоточен на разговоре с человеком, как в данном случае, у него нет проблем с распознаванием эмоций. Просто он игнорирует их, если почему-то считает это правильным. В таком состоянии его практически невозможно переспорить.

Джейн об этой способности студента ещё не знала и потому продолжала испытывать его на прочность.

Всё равно, что проверять огнём кирпичную стену.

— Теория необходима учёным. Рядовым аптекарям и врачам — практика. Зачем Вы так бездарно тратите время?

— Это приносит мне удовольствие.

— А когда закончите программу академии, что будете делать?

— Разбираться в углубленной.

— А потом?

— Не знаю, — честно признался. — Придумаю что-нибудь. И вообще, разве преподаватели не должны радоваться старательным студентам?

— Рио, Вы занимаетесь ерундой. Вы не старательный, а упрямый. И хуже того, Вы бесполезный.

Мальчик прищурился. Декану явно удалось задеть его.

— «Бесполезные» — это ваши попытки пристыдить меня за увлечения. Назначайте наказание, и я исчезну из Вашего кабинета до следующего правонарушения. Скорее всего, аналогичного.

Джейн присмотрелась к недовольному ребёнку. Всё-таки в нём очень ярко отпечатались уличные игры — один в один малолетний преступник на допросе.

Женщина нагнулась к нижнему ящику стола и достала листок с рядом чисел:

— Найдите закономерности в каждом ряду. Решите всё — освобожу от наказания, — пообещала Джейн и указала на диван. — Можете сесть там. Вот. Возьмите черновики, если нужны.

— Зачем? Это легко.

Из пишущих принадлежностей, приготовленных для гостей, Эдмунд выбрал карандаш и принялся быстро царапать им по бумаге.

Последняя цифра в каждом ряду была пропущена — её необходимо было дописать. В задании даже был пример — первый ряд был представлен самой банальной арифметической прогрессией, где десять цифр отличались на один.

Задание для младших школьников казалось очень простым… первые семь рядов, не считая пример.

Последние два никак не поддавались.

Очень скоро лицо абсолютно уверенного в простоте задания Эдмунда омрачилось.

Вооружившись бумажками, Эд пересел и, скинув ботинки, закинул ноги на ручку дивана.

Лёжа лицом к потолку, положив задание на грудь, он минут двадцать пролежал в раздумьях, отвлекаясь лишь на то, чтобы прочитать очередную догадку или посмотреть условие.

— Давайте закончим, Рио, — наконец разутый подросток на диване надоел преподавательнице. — Это трудное задание — его разработал мой покойный муж. Он увлекался подобными вещами. Назначу Вам работы в библиотеке, раз Вы так любите тратить время в компании книг.

— Погодите… дайте мне ещё немного подумать. Всего один ряд остался.

— Один? — Джейн изумлённо посмотрела на мальчика, чесавшего затылок карандашом, глядя в листок.

— Ага. Девятый решил.

— И сколько у Вас получилось?

— И.

— Что?

— И.

— Какая цифра, Рио? Что ещё за «и»?

— Цифра — семнадцать. Буква — «И». В десятом, я полагаю, будет «Т». Но пока не очень понимаю, почему.

— Вы… разгадали буквенный шифр?

С замиранием сердца декан подлетела к студенту.

Рядом с последними цифрами были приписанны буквы, составляющие фразу из песни.

Вдоль нижней строки тоже.

— «И небо горит», — прочитал Эдмунд. — Девятый ряд составляется из сумм и разностей значений тех же столбцов в других рядах. Десятый тоже подходит под буквы. Получается «Слышу Рокот», но я пока не выявил закономерность. Если Вы дадите мне ещё несколько минут…

Она нервно кивнула: