Красавчик Саша

2 января барон Аарон Гольдвассер устроил у себя новогодний ужин в честь Кьяппа (ладить с префектом всегда важно и необходимо). Среди приглашенных был и Стависский, который в последнее время находится при префекте неотлучно.

Улучив момент и отведя Алекса в сторону, префект усадил его на банкетку, обитую нежнейшим бледно-палевым штофом, и, просто излучая заботу, молвил:

— Милый мой Алекс, я чрезвычайно благодарен вам за то неоценимое содействие, что вы оказываете в моем лице парижской полиции, а также и парламенту и даже Кабинету министров Третьей республики. Но, Алекс, меня только беспокоит форма, а именно некоторая излишняя, я бы сказал, публичность вашего поведения. Дорогой друг, творите свое добро и далее, но только втайне, друг мой. Я боюсь, как бы неосторожностью своей вы не повредили себе, да и всем нам — разумею прежде всего префектуру.

Стависский обворожительно улыбнулся, жизнерадостно тряхнул густой темной копной роскошных волос, приобнял Кьяппа и ласково шепнул:

— Дорогой господин префект, ежели бы вы только знали, как ценю я вашу заботу. Я искренно почитаю вас за отца своего. Но ей-богу, для волнений нет ровно никаких причин. Дела наши идут просто восхитительно. Скоро мы будем баснословно богаты. Именно так! Не иначе! Не сомневайтесь, господин префект. Кроме того, у меня есть одна потрясающая идейка — так, один планчик на будущее, но роскошный. Вначале мне придется съездить в Байонну. Приглашаю туда и вас. В самом деле, может прокатимся вместе? Поглядим на корриду и все обговорим. Уверяю, вы останетесь довольны — и идейкой, и поездкой, господин префект. Да и девочки, скажу я вам, там отличные. Уже пробовал, и не раз».

Кьяпп махнул рукой и согласился ехать в Байонну, при этом заметив все же, что призывает, тем не менее, Стависского впредь быть более осторожным и более скрытным.

А затем они вернулись к столу, к яствам, под опеку гостеприимного владельца дома; барон же действительно был отменный хозяин и величайший знаток поваренного искусства.

Вернувшись из гостей домой, Кьяпп призвал к себе тут же приятеля своего и агента Вуа и попросил его отныне присматривать повнимательней за Сашею Стависским.

Выше уже говорилось, что Кьяпп едва ли не всю парижскую полицию наводнил своими земляками, и они стали его опорой, гвардией. Одним из таковых являлся и этот самый Вуа. Собственно, он был сутенер и профессиональный убийца с порядочным стажем, но при том служил в полиции и неукоснительно исполнял личные поручения самого префекта.

Его-то и привлек Кьяпп следить осторожно за ставленником своим Стависским, попросив также, чтобы Вуа подложил под Алекса несколько «своих» надежных «девочек». Вуа, понятное дело, обещал — не впервой было.

Через «девочек» вообще ведь многое открывается. А красотки под протекторатом Вуа были ушлые, многоопытные и чертовски соблазнительные, при всей своей истасканности (впрочем, ведь истасканность есть неизбежная обратная сторона многоопытности и соблазнительности). Да, они вполне могли кое-что выведать у Стависского, на что префект Кьяпп как раз и рассчитывал.

* * *

Префекта несколько мучила и ставила в тупик непредсказуемость Саши Стависского, хотя, при всем своем бурном темпераменте, Алекс на самом деле был абсолютно надежен: ко всем своим целям он шел всегда, не сворачивая с пути ни на шаг.

Другое дело, что цели и средства у него всегда отличались исключительной дерзостью, а для окружающих зачастую даже неожиданностью.

«Наполеончик» же Кьяпп, с одной стороны, был страшно амбициозен, но не очень-то умен (точнее, имел ум не столько оригинальный и острый, сколько пресный и пошлый); нагл, но трусоват. Хотя за то, чтобы стать диктатором, готов пойти на весьма и весьма многое, если не на все. Так что феерические финансовые проекты Алекса частенько были слишком умны и дерзки для Жана Кьяппа — банального ворюги, хотя и представляющего себя Бонапартом.

Об отношениях, связывавших Сашу с префектом Кьяппом, говорю я с полнейшим на то основанием, ибо имел множество случаев соприкосновения с господином префектом и много чего знаю о нем.

Кроме того, много чего любопытного мне рассказали на сей счет вездесущий журналист Жозеф Кессель и директор уголовной полиции Ксавье Гишар — весьма сведущие люди и к тому же мои друзья.

5

Стависский и Гольдвассер

А Саша Стависский, кстати, в отличие от довольно рано откланявшегося префекта Кьяппа, остался у барона Гольдвассера до глубокой ночи. Они во многом сходились, если не считать вопроса о фашизме.

Собственно, оба были, естественно, против фашизма, но только Алекс полагал, что преверженцам последнего никак нельзя давать деньги, а вот барон на всякий случай отстегивал им, наивно полагая, что если «Огненные кресты» окажутся у власти, то его пощадят. Это оказалось единственным большим расхождением между Гольдвассером и Стависским.

Барон Аарон был старой, мудрой лисой, удивительным знатоком многих запутаннейших финансовых тайн, и Алекс не мог упустить случая, чтобы не поучиться уму-разуму у человека, который слыл, и не без оснований, за целую коммерческую академию.