Красавица и чудовища

Я вошла туда доверчивой малышкой Пинки-Пай, а через год вышла девушкой пятнадцати лет, чьей идеей фикс была месть убийцам.

Глава 37. Кейт

Когда проснулась, Ворона в постели уже не было. Но в комнате мотеля, залитой солнечным светом, я все равно была не одна. Закинув ногу на ногу, в кресле сидел Медведь, и, мне показалось, что от непроницаемо-черного взгляда температура в комнате разом упала на несколько градусов.

Жесткая линия челюсти, широко расставленные ноги и суровое выражение лица — я прекрасно понимала, что дело совсем не в том, что я провела ночь наедине с Вороном без него.

Неловко поднявшись, я натянула одеяло на голое тело и пальцами расчесала волосы. Судя по всему, никакого «доброго утра», блинчиков или кофе я сегодня от него не дождусь.

— Ты готова говорить начистоту?

Его голосом можно было резать стекло.

Я-то да, но не знаю, готовы ли они принять меня со всей моей правдой — тем, что кто-то из клана все-таки сдал место сделки ФБР и что не самые теплые чувства изначально привели меня к ним.

— Приму твое молчание за ответ, — продолжал Медведь, сцепив пальцы на колене. — Ты ведь уже поняла, как Ворон относится к тому, когда ему лгут? Я к вранью отношусь также. И больше не хочу слышать полуправду. Сегодня ты рассказываешь мне все или ничего. Ты понимаешь, что это значит, Кейт?

Я кивнула. Он поднялся во весь свой могучий рост и встал у изножья кровати.

— Сколько лет ты провела в приюте?

— Год.

Медведь сжал кулаки, на миг отвернулся, а после резко стянул с меня одеяло, сбросив его даже с кровати.

Я не успела натянуть его на себя. В итоге — осталась полностью голой. Скрестила только ноги и руки на груди, глядя на то, как в его глазах пылает ярость, как будто это могло помочь укрыться или защититься от него хоть как-то.

— Что ж, хотя бы это — правда, — процедил он, обходя кровать по кругу. — Хорошо порезвилась этой ночью с Вороном, Кейти? А вот я не очень. Из-за тебя я провел ночь в библиотеке, можешь себе представить? Просматривал газетные архивы семилетней давности, потому что ни черта не могу добиться правды от тебя самой. И вот в газетах, к своему удивлению, прочел, что осиротевшую после трагедии девочку забрала приемная семья. Представляешь мое удивление? Ведь ты почему-то все равно не привезла нас к своим приемным родителям, а привезла к приюту, в котором провела только год. А где ты провела остальные годы, Кейт?

Он рывком стянул с себя футболку и отбросил в сторону. Потер напряженную широкую шею, изрисованную черными чернилами, и расправил накаченные плечи. Я очертила взглядом массивную фигуру, которая так по-мужски горячо сужалась к талии. Сглотнула при виде темной дорожки волос, скрывающейся под ремнем джинсов.

За ремень Медведь и взялся. Вытащил из петель и сложил в одной руке вдвое. Я вжалась в изголовье, голая, раскрытая перед ним. Он собирался узнать правду, вот только я была уверена, что ни ему, ни Ворону она не понравится.

— Сегодня я хочу услышать всю правду, Кейт. И я сделаю все, чтобы ее добиться. Следующий вопрос. Хорошенько подумай, стоит ли это того, чтобы врать мне. Готова? Кто убил твоих родных, Кейт?

— Я не знаю.

Ремень просвистел в воздухе, как кнут погонщика.

Я взвизгнула, но раньше, чем успела скатиться с кровати, Медведь уже оказался рядом, обвил одной рукой мою талию и уложил меня, как будто я ничего не весила, животом к себе на колени. Я попыталась отползти, вырваться, но только получила чувствительный шлепок по заднице. Слава богу, пока только рукой.

— Я не знаю! — взвизгнула я. — Зачем мне врать об этом?

— В газете было написано, что полиция составила даже фоторобот, усилиями одного из свидетелей преступления. И бросила все силы на то, чтобы найти убийцу. А ты говоришь, не знаешь. Кто был этим свидетелем? Ты? Твои кошмары навели меня на определенные мысли. Ты кричала и вырывалась в ту ночь, повторяла: «Нет, нет, нет… Я успею». Твоя мать поехала туда и взяла тебя с собой. И ты видела убийцу?

— Да, но не я составляла тот фоторобот.

Еще один удар ладонью, теперь уже по другой ягодице.

— За что теперь? — взвилась я. — Я говорю правду!

— Чтобы не расслаблялась.

Медведь сжал мои запястья одной рукой и вдруг перетянул их собственным же ремнем. Что ж, меня хотя бы не будут хлестать ремнем, но я все равно буду лежать обездвиженной и голой на его коленях… А это тоже испытание.

— Я собиралась рассказать… — Я тряхнула головой, отбрасывая волосы с лица. — Собиралась рассказать вам всю правду. Я ведь привезла вас к приюту и больше не собираюсь лгать.

— Думаешь, я тебе так просто поверю, маленькая лгунья? — отозвался Медведь, поглаживая мои горевшие от ударов ягодицы. — Ты даже собственное имя назвала под пытками. Похоже, никак иначе от тебя правды не добьешься. И мне это не нравится, Кейти. Не нравится то, что я до сих пор ничего о тебе не знаю. Знаешь, что отец Ворона любил повторять? «Не верь никому». И даже тебя это касается, Кейт. Поскольку я до сих пор не понимаю, как такая, как ты, черт возьми, оказалась на втором этаже борделя.