Красавица и чудовища

Из глаз текут слезы, затекая в уши. Закрываю глаза и повторяю те же слова:

— Теперь все изменилось.

Других слов у меня все равно нет.

Медведь наклоняется к моему лицу и убирает пальцем слезы. Освобождает мои руки, отшвыривая в сторону ремень.

— Это все, что я должен был знать? Или осталось еще?

— Есть кое-что еще…. Я…

Но он не дает мне договорить. Касается моих губ пальцем, призывая к молчанию. Словно знает, что еще слишком рано для тех слов. Или что все снова усложнится, стоит мне произнести их, а ведь мы только-только прояснили мое прошлое. Наконец-то.

— На сегодня с меня достаточно правды, Кейт.

Слишком рано для другой моей правды, которая так и рвется наружу.

Он встает возле моей головы и стягивает с себя джинсы, освобождая тяжелый член. Обхватив основание ладонью, проводит им по моим губам. Я облизываю его, очерчивая кончиком языка чувствительные впадинки и пульсирующие вены.

Медведь подтягивает меня выше, так, чтобы моя голова немного свисала с кровати. И ударяет бедрами, погружаясь в мой рот. Я закрываю глаза, отдаваясь его власти, руками лаская его напряженное тело, куда только могу дотянуться.

Он зажимает пальцами мои соски, и я ахаю, посылая вибрации члену. Меня трясет, а кровь превращается в лаву, которая вот-вот спалит меня дотла.

Глубокий горловой минет впервые приносит мне самой столько удовольствия, что я готова кончить, даже без рук. Только от чувствительно-острой ласки, которую Медведь дарит моей груди.

Медведь рычит и толкается мне в рот, перехватывая волосы на затылке. Несколько глубоких толчков, от которых слезы брызгают из глаз.

— Все еще нравится? И даже так?

Удары его бедер становятся все сильнее. Он проникает так глубоко в мое горло, что я задыхаюсь, и не сразу вспоминаю, что надо делать, пока он не произносит:

— Дыши носом.

Он снова и снова толкается так глубоко, как только возможно, а после хрипло стонет, и от мужского стона по моей коже бегут мурашки.

Его член увеличивается в размерах, но Медведь не позволяет этому закончиться сейчас. Отпускает мой рот, позволяя мне впрочем ласкать его губами и языком, но не заглатывать, упирается коленом в кровать и нависает надо мной.

Его голова склоняется между моих разведенных ног.

— Боже, какая ты мокрая…

Он втягивает в рот чувствительную горошину клитора, дразня ее кончиком языка, и я издаю очень громкий стон.

От этого на кончике члена выступает прозрачная жидкость, и я слизываю ее. Я хочу служить ему и Ворону одинаково сильно. Хочу быть с ними, потому что это правильно. Пусть у целого мира будет другое мнение, я слишком долго жила так, как это нужно было другим.

Он сам добился того, чтобы я говорила сегодня только правду. А я больше не хочу им лгать. Правда кипит во мне, как сдерживаемый оргазм, который то подступает, то собирается обрушиться на меня. Медведь снова вгоняет в меня два пальца, потирая подушечками чувствительную точку внутри меня, продолжая ласкать ртом клитор.

Я дрожу под ним всем телом. Покрываю поцелуями его горячий член, посасывая губами только темно-бордовую головку.

— Ты прав, мне нравится. Мне нравится, когда вы оба во мне. Когда я чувствую вас обоих. По очереди или по одному. Я хочу остаться с вами, потому что я такая же, как вы. И больше не хочу никуда уходить.

Медведь замирает на миг, а после царапает зубами мой клитор, и меня швыряет за границу удовольствия. Я распадаюсь на атомы, сотрясаясь в сильнейшем оргазме, и Медведь слизывает влагу моего удовольствия. А после поднимается, склоняется надо мной и целует глубоко и яростно, переплетая наши языки.

— Тебе нельзя оставаться с нами, Кейти. Это нам с Вороном привычно жить в Аду, а тебе нужно вернуться к нормальной жизни.

— У меня ее никогда не было.

— Неправда, — шепчет Медведь. — Ты знаешь, что нужно сделать. Сдашь нас своему ФБР и начнешь жизнь заново. Просто обещай, что больше не будешь работать под прикрытием, а завяжешь с этой херней. После того, как с нами будет покончено.

Гляжу на него во все глаза, не веря в то, что услышала.

— Неужели ты думаешь, что я смогу это сделать?

— Почему нет? — усмехается Медведь. — Кто-нибудь ведь должен. Наверное, это даже хороший финал для нас с Вороном. Это всяко лучше, чем сгорать заживо в машине, пока тебя прошивают несколько пулеметов.

— Я ненавидела вас, но… теперь нет. Я хочу быть с вами. Хочу…

— Хватит. Я же сказал, — он снова закрывает мой рот поцелуем. — Больше никаких откровений за сегодня.

— Хочу почувствовать вас обоих сразу, во мне.

— Два члена? — цедит Медведь. — Детка, мы даже не приступали к этому. Это была нежная ванилька, которой мы не хотели тебя пугать. Но однажды нам это наскучит, Кейти. Мы привыкли к шлюхам, которых трахали вдвоем. А что ты знаешь про анальный секс? Что это больно и грязно? А нам это нравится, малышка Кейти. И ты к этому совсем не готова.

— Плевать.

— Зато мне не плевать. И Ворону не плевать.

— Если ты собираешься избавиться от меня, я хочу успеть попробовать это. С вами.

Его глаза темнеют еще сильнее, когда я сжимаю его член в руках, продолжая дразнить его языком и дерзкими грязными словами.