Красавица и чудовища

— Ты не нашел его… — Понимаю я. — Не нашел его! Ты оставил его там! А забрал только меня!!

Я бью Медведя кулаками по плечам, а после сгибаюсь пополам от рыданий. Он не спорит. И это еще хуже.

— Ворон бы меня понял, Кейт, — глухо произносит он.

В черных, как Ад, глазах Медведя нет ни единой искорки. Я вспоминаю, как вспыхнули его глаза, когда он только меня увидел. И как блестели, пока он целовал меня вчера.

Когда прощался вчера.

Каждый из них попрощался со мной по-своему. Осознание правды бьет наотмашь, как сильнейшая пощечина.

Они были со мной по очереди, потому что каждый хотел попрощаться по-своему.

— Так будет лучше, — повторяет Медведь. — Наше время вышло.

Он в очередной раз вытирает мои слезы.

— До тебя не должен добраться Белласта, понимаешь? Канада слишком близко, Кейт. Вот паспорт. Станешь подданной британской короны. Сменишь имя. Тебя так никто не найдет, хорошо? Вот телефон, это мой друг, Кейт. Он тебе поможет, обязательно поможет. Сейчас он живет в Англии. Когда позвонишь, просто напомни ему, что однажды в пустыне Туниса ему тоже была нужна помощь, и я сделал это для него. Теперь пусть сделает это для меня.

— Нет… Я…

— Не надо, не произноси. Чем быстрее ты забудешь нас, тем будет лучше. Ты должна жить дальше, Кейти. Знаю, ты хотела отомстить. Я дал нашим с Вороном людям задание. Они обязательно найдут того, кто убил твоих брата и мать. Найдут и отомстят за тебя. Но ты должна отпустить прошлое. Живи дальше без ненависти, Кейт. Видишь, к чему она приводит? Не дай ей уничтожить себя.

Броня на автомобиле заглушает взрывы, которые раздаются глухо, как будто мы с Медведем сидим в фойе кинотеатра, ожидая, когда кончится очередной боевик. Так поступают влюбленные в обычной жизни, которой никогда не будет у боссов Чикагского клана.

— Тебя увезут, хорошо? Сейчас же доставят в аэропорт. А мне нужно идти, Кейт. Отпусти… Пожалуйста.

— Я не могу…

Я смотрю на собственные пальцы, на которых кровь Медведя уже смешалась с кровью Ворона. Они не разгибаются. Я их даже не чувствую.

— Я не могу снова остаться одна… Нет… Нет, Эдвард…

— Ты должна жить, Кейт. Ты должна.

Медведь сам разжимает мои пальцы, толкает дверь и в тот же миг автомобиль срывается с места. Я сгибаюсь пополам и ору от боли.

Я так и не сказала. Ни одному из них.

Эдварду…

Уильяму…

Как

сильно

их

люблю.

Глава 39. Кейт

Безмолвный водитель, учитывая мой ужасный внешний вид, провел меня к зданию аэропорта окольными путями. А после завернул к отелю, прилепленному сбоку, сунул в руку карту от номера, бумагу с данными рейса и ушел.

Перед тем, как сесть на самолет, я должна была привести себя в порядок. Но единственное, чего мне действительно хотелось, это лечь и не двигаться.

На негнущихся ногах вошла в комнату. В ушах по-прежнему сильно звенело и этот звук не давал различить шумов извне, шершавый язык прилип к нёбу.

Хотелось броситься поперек кровати и забыться, но сначала я зашла в ванную. В узкой ванной комнате какое-то время просто смотрела на свои руки, не в состоянии решиться даже на то, чтобы смыть с себя кровь.

Кровь Медведя и Ворона смешались на моих руках и одежде. И очень может быть, это было единственное воспоминание о них двоих.

Подняла взгляд на бледную осунувшуюся девушку с абсолютно пустыми глазами. Она просто не могла быть мной. Ведь еще несколько часов назад я выглядела совсем иначе, когда посмотрела на себя в зеркале придорожного отеля. Впервые в жизни я была тогда счастлива.

Живот скрутило в спазме, и я обняла саму себя, словно это могло помочь. От прикосновения ладоней к животу по коже пробежали мурашки, а сердце отчего-то забилось чаще.

Не доверяй никому.

Повинуясь какому-то внутреннему необъяснимому порыву, я перевела взгляд за свое плечо. На отражение унитаза в зеркале. Его крышка была поднята.

Вышла в комнату — и в глаза сразу бросилось то, что дверца минибара под письменным столом была приоткрыта. Я очень хотела пить и есть, мой оргазм вопил о том, чтобы броситься к холодильнику и съесть и выпить все, что там есть. И я бы так и поступила.

Но вместо этого крепче перехватила паспорт и бумаги и вышла из номера, одну руку по-прежнему держа на собственном животе, как будто именно это сейчас имело наибольшее значение.

Через несколько секунд за моей спиной прогремел взрыв.

Горячий воздух ударил в спину, словно поторапливая. Гулкое и знакомое «У-ух-х» снова прокатилось по телу, отдаваясь резкой болью в барабанных перепонках.

Не верь никому.

Когда клан лихорадит и разваливается, просто нет другого выхода.

Над головой взвыла пожарная сигнализация, а с потолка обрушился ливень.

Я остановилась ненадолго в другом конце коридора, чтобы все-таки смыть с рук кровь. Выскользнула из пожарного выхода и тут же смешалась в толпе, которая уже окружила отель.

Увидела, как мигнули красным, задние фары большого черного внедорожника, когда он сорвался с места и растворился в транспорте, пока все подъезды к аэропорту не перекрыли.

Голова раскалывалась, меня мучила тошнота, видимо, сотрясение давало о себе знать. Или голод. Или все вместе.