Красивые вещи

– Да нет. Просто она думала, что вы хотите с ней позаниматься йогой, и немного удивилась, что вы не выходите и не присоединяетесь к ней.

– Скажите ей, что завтра я обязательно приступлю к занятиям.

Взгляд Майкла скользнул за мое плечо, в глубь кухни. Нервная улыбка тронула его губы.

– Так вы пригласите меня зайти? Эшли уехала в город, а мне отчаянно хочется отдохнуть от работы.

– О? Да! Хотите зайти? Я могу приготовить чай.

Я повела Майкла к кухонному столу.

Он растерялся, уставившись на тарелку с остывшей яичницей, которая простояла на столе не меньше трех дней.

– А покажите мне какую-нибудь другую комнату. Дом у вас такой большой. Очень любопытно увидеть его целиком.

Майкл обвел взглядом полдюжины дверей, уводивших из кухни в другие помещения, и кивком указал на самую дальнюю – думаю, наугад.

Я проводила его к этой двери, он ее открыл, удивленно кашлянул и рассмеялся:

– Что это такое?

– Игровая комната.

Я переступила порог следом за ним и включила свет. Эта комната была одной из тех, которыми я никогда не пользовалась, потому что какой смысл в игровой комнате, если не с кем играть? Мало что в мире так тоскливо, чем игра в одиночку. Я обвела взглядом комнату. Бильярдный стол, серебряные шахматы в углу, собиравшие пыль. Я подумала: не предложить ли Майклу партию в бильярд? Но Майкл уже направился к противоположной стене, где над камином висели пара пистолетов с рукоятками, украшенными золотом и перламутром.

Он стал внимательно их разглядывать:

– Они заряжены?

– Нет! Патроны заперты в одном из шкафов. Кажется, эти пистолеты когда-то принадлежали Тедди Рузвельту. Или, может быть, Франклину Делано Рузвельту.

– Но они исправны?

– О да. Помню, однажды мой дядя пристрелил белку из одного из них…

Это был тот самый дядя, который потом устроил заговор в совете директоров против моего отца. Наверное, мы могли это предугадать.

– Мой брат чуть с ума не сошел тогда. Он был веганом. – Я тут же поправила себя: – Он и сейчас веган.

Майкл оторвал взгляд от пистолетов и посмотрел на меня:

– Не знал, что у вас есть брат. Вы с ним дружны?

– Да, но вижу я его редко. Он живет в клинике. Шизофрения.

– А… вот как. – Майкл кивнул с таким видом, словно записал эти сведения на будущее. – Наверное, это тяжело.

– Да, очень.

Порыв ветра ударил по окнам, стекла зазвенели в рамах.

– «Вей, зимний ветер, вей. Ты зол, но люди злей»[97], – процитировал Майкл и улыбнулся мне. – Знаете, это напоминает мне мою родину, Ирландию. Наш фамильный замок стоял у моря, и ветер бил по скалам с такой силой, что если ты стоял на стене, то тебя могло запросто сдуть шквалом и бросить вниз, на каменистый берег.

– А где теперь живут ваши родственники?

– По всему миру. Родители погибли в автокатастрофе, когда я был маленький. А мы с братьями и сестрами разбрелись по свету. Были у нас дрязги из-за наследства. – Майкл подошел к шахматной доске, взял пешку и словно бы взвесил в руке. – Вот почему я покинул Ирландию, понимаете? Не по душе мне были все эти свары из-за денег. Я решил, что буду сам зарабатывать себе на жизнь где-нибудь в таком месте, где моя фамилия никому особо не известна. Вы понимаете, о чем я?

Я облокотилась о край бильярдного стола. У меня слегка закружилась голова.

– Понимаю.

– Да? Впрочем, еще бы. – Майкл искоса глянул на меня. – Мы с вами очень похожи, верно?

Похожи? Я покрутила эту мысль в голове и почувствовала, что она мне нравится. (Не нужно ничего объяснять! Чтобы тебя понимали! Разве не этого хочет каждый человек?)

– А где был ваш фамильный замок? В детстве мы с родителями путешествовали по Ирландии. Наверное, не меньше сотни замков осмотрели. Может быть, я его видела?

– Вряд ли.

Майкл резко поставил пешку на доску и пошел к стене по другую сторону от камина, где висели мечи и шпаги. Их было не меньше тридцати, эту коллекцию собрал один из моих предков, помешанный на оружии. Майкл снял одну из шпаг со стены, тяжелую, серебряную, с рукояткой, украшенной резьбой, и взвесил ее в рук. Затем он нацелил шпагу на меня и сделал выпад.

– En garde[98]! – выкрикнул он.

Лезвие шпаги рассекло воздух, и ее кончик замер у самой моей груди. Я взвизгнула и отшатнулась. У меня чуть сердце не разорвалось от испуга. Майкл вытаращил глаза, его рука, сжимавшая шпагу, дрогнула и опустилась.

– О черт… Вовсе не хотел тебя напугать… Прости. Можно на «ты»?

Я кивнула.

– Я когда-то занимался фехтованием. Извини, я виноват. – Он вернул шпагу на место, взял меня за руку выше запястья и крепко сжал. Я почувствовала, что его большой палец ищет точку, где можно нащупать пульс. – А вы… ты такая хрупкая, да? Нервная, чувствительная. Все эмоции на лице.

– Извини… – вырвалось у меня хриплым шепотом. Но с какой стати я решила извиниться?

Я очень остро ощущала прикосновение подушечки большого пальца Майкла, скользившей вверх и вниз по нежной коже моего запястья.

– Не за что просить прощения, – произнес он еле слышно, встретился со мной взглядом и стал смотреть на меня неотрывно. – Мне это нравится. Здесь столько всего происходит… А Эшли… она не…