Красивые вещи

А в ней есть что-то кошачье. Она настороженна и наблюдательна. Ее темные глаза исследуют пространство вокруг и словно бы прикидывают, на какое расстояние надо прыгнуть. Ее волосы – блестящая грива, стянутая на затылке в длинный хвост, а кожа у нее гладкая, с оливковым оттенком, она поглощает свет. (Может быть, она с примесью латиноамериканской крови? Или еврейской?) Она так красива, что мне не по себе. Большинство красивых женщин, с которыми меня за годы сводила судьба, поспорили бы с этим – сказали бы, что волосы бы желательно сделать попышнее, а черты лица и формы фигуры надо бы увеличить или подчеркнуть, выставить напоказ, но Эшли носит свой внешний вид так же небрежно, как полинявшие джинсы в обтяжку. То есть ей словно бы совершенно все равно, смотрят на нее или нет.

А я, естественно, смотрю. Просто-таки глаза таращу. («Прекрати глазеть, – звучит у меня в ушах голос маман. – Когда ты так пучишь глаза, ты похожа на форель».)

– Вы, наверное, Ванесса?

Эшли – на полпути от меня. Она протягивает руки, чтобы пожать мои. И я внезапно оказываюсь в ее объятиях, и мое лицо погружено в ее волосы, от которых исходят ароматы ванили и цветков апельсина. Припавшее ко мне ее тепло обезоруживает, и внутри меня что-то расцветает. Когда меня в последний раз обнимали? (Если на то пошло, когда ко мне вообще в последний раз кто-то прикасался?) Объятие длится на полсекунды дольше, чем я ожидаю. Надо отстраниться? Господи, какой тут этикет положен? И когда она наконец отлипает от меня и делает шаг назад, у меня краснеют щеки и слегка кружится голова.

– Эшли, верно? О, чудесно. О, просто восторг. Вы таки добрались! – Голос у меня звучит пискляво, и слова я выговариваю торопливо. – Как вам показалась подъездная дорога? Ужас, да? Все эти дожди виноваты. Без конца льют. – Я поднимаю вверх руку, словно бы пытаясь защититься от дождя.

– О, а я люблю дождь, – отзывается она с улыбкой, жмурится и вдыхает сырой воздух, раздувая краешки ноздрей. – Как тут пахнет, какая свежесть! Девять часов в машине просидела – помыться бы.

– Ха-ха! – верещу я. «О, ради всего святого, прекрати!» – приказываю я себе. – О, воды здесь хоть отбавляй. Это я про дождь, а не про душ. Хотя почему бы не совместить то и другое?

Мои слова явно слегка сбивают Эшли с толку. А я и сама не знаю, что хотела сказать.

Со стороны подъездной дороги доносится грохот колесиков чемоданов. Вот они уже стучат по ступеням крыльца. Я заглядываю за плечо Эшли… и вдруг смотрю прямо в глаза ее бойфренда.

Майкл.

Просто поразительно, как он смотрит на меня. Глаза у него светло-голубые, такие бледные и прозрачные, что у меня такое чувство, что я гляжу прямо в самую середину его сознания, где что-то блестит и сияет. Я краснею. Я опять глазею? Да. Но и он смотрит на меня в упор так, будто хочет заглянуть внутрь меня и видит там такое, что мне вовсе не хочется показывать. (Не догадался ли он, что мне вдруг захотелось самой доставить себе удовольствие?) Я чувствую, что красные пятна взбираются вверх по шее. Наверное, я стала цвета креветочного супа. Жаль, что я не додумалась надеть водолазку.

Я овладеваю собой и протягиваю руку для приветствия:

– Вы – Майкл?

Он жмет мою руку, слегка склоняет голову и забавно, чуть лукаво, улыбается:

– Ванесса.

Звучит как утверждение, а не как вопрос, и у меня снова возникает странное чувство, что я ему знакома, что он что-то знает обо мне. А я знаю его? Вряд ли, вроде бы… ведь он профессор, преподаватель английского языка из Портленда, не так ли?

Но он-то… Он может знать меня? Это вполне возможно. В конце концов, я слегка знаменита, а быть интернетной знаменитостью – это совсем не то, что обычная слава. Ты не стоишь на пьедестале, как рок-звезда или кинозвезда. Быть звездой Интернета означает, что нужно всегда находиться в непосредственной близости для своих фанатов. Быть особенной – да, но при этом достижимой. Нужно создавать иллюзию, что ты так близко – руку протяни, и можно дотронуться, если уж у кого-то есть такие амбиции. Как-то так. В Нью-Йорке, бывало, незнакомые люди довольно часто подходили ко мне в ресторанах и заговаривали со мной так, словно мы старые приятели. Можно подумать, горстка лайков или комментариев под фотографиями означает, что вы уже лучшие друзья навеки с автором поста. Но безусловно, я всегда вела себя мило и дружелюбно, как бы ни была для меня неприятна встреча. Потому что я должна быть достижима.

Но Майкл, одетый в джинсы и фланелевую рубашку, не показался мне человеком, привязанным к социальным сетям. На самом деле, когда я попробовала поискать его в Интернете, я обнаружила, что у него даже нет аккаунта в Инстаграме. Он ученый, как подчеркнула Эшли в электронном письме, так что ничего удивительного. Ученые к такому времяпровождению не очень склонны. Майкл и лично производит впечатление человека с трезвым интеллектом, нужно вести себя с ним сдержанно. Не хотелось бы показаться фривольной.

(Может, стоит сказать ему, что я читаю «Анну Каренину»?)