Красивые вещи

– Так, может быть, завтра позанимаемся? – Я прислоняюсь к дверной раме и замечаю у Ванессы рюкзак: – Ты куда-то собралась?

Ванесса заглядывает за мое плечо. Явно ищет взглядом Лахлэна. Тот лежит на диване с лэптопом, в окружении бумаг.

– Хочу подняться к смотровой площадке. Вот подумала, может быть, вы захотите со мной пойти?

Лахлэн не отрывает глаз от лэптопа.

Ванесса переводит взгляд на меня:

– Передали прогноз погоды. Через день-два обещают снежную бурю. Может быть, для вас это последний шанс сходить в горы.

– Я бы с радостью, – говорю я, оборачиваюсь и смотрю на Лахлэна: – Милый? Ты как? Сделаешь перерыв?

Лахлэн медленно отводит глаза от экрана и сдвигает брови. Он старательно делает вид, будто бы погружен в глубокие интеллектуальные внутренние дебаты и ему ужасно не хочется возвращаться в скучное настоящее. Не знай я, что он только что увлеченно смотрел очередную серию «Мыслить как преступник», я бы сама поверила, что все так и есть.

– Я же работаю… – ворчит Лахлэн.

Ванесса бледнеет:

– О, ты пишешь книгу… Извини, я не хотела мешать.

– Нет, нет, все в порядке. Прогулка в горы, говоришь?

Лахлэн садится на диване, потягивается, и при этом его футболка приподнимается, и становится виден мускулистый пресс. Он одаривает нас с Ванессой лучистой улыбкой. Вид у него такой, словно ничто не могло бы его обрадовать сильнее, чем прогулка в горы, хотя я-то точно знаю: он мало что так ненавидит, как вот эти самые прогулки. Ненавидит он их примерно так же сильно, как налоги и фильмы «для семейного просмотра».

Тем не менее Лахлэн говорит:

– Я не против размять ноги. Да и абзац у меня что-то все равно не идет.

Двадцать минут спустя мы уже сидим в машине Ванессы. Это «мерседес»-универсал – такой новенький, что до сих пор еще источает заводской запах. Мы едем на юг вдоль берега озера, проезжаем мимо обшарпанных мотелей с неоновыми вывесками, на которых указано число свободных мест, мимо третьесортного супермаркета с рекламой сэндвичей и холодного пива, мимо А-образных домов, на подъездных дорожках которых стоят катера, накрытые брезентом. Мы все дальше и дальше от вилл стоимостью в несколько миллионов долларов и все ближе к тишине леса в национальном парке. Ванесса тараторит как заведенная и засыпает нас фактами о тех местах и зданиях, которые попадаются на нашем пути.

– Мы подъезжаем к поместью, где снималась вторая часть фильма «Крестный отец», но теперь тут сплошные кондоминиумы. Видите, вон за той лодкой? Там убили Фредо. Если поехать по этой дорожке, она выведет к пристани Чемберс. Это пирс со старинным баром, который существует с тысяча восемьсот семьдесят пятого года. Теперь тут в основном собираются студенты и пьют коктейли типа «Чемберс-пунш». А вот впереди очаровательный маленький скандинавский коттедж. Смотрится так, будто бы где-то совсем рядом норвежский фьорд. Мой прадедушка во времена Великой депрессии играл с владельцем этого дома в пинокль[92].

Некоторые из этих историй я помню с того времени, как жила здесь и училась в школе. У каждой местности своя история, но Тахо особо цепко держится за те времена, когда тут все было намного более особенно, гламурно, когда здесь находился не только супердорогой горнолыжный курорт, куда ездили на выходные племена миллионеров из Сан-Франциско, сколотившие состояние на хай-теке. Я смотрю в окошко на пролетающий мимо лес и думаю о том, как же славно побывать в горах, подальше от ядовитой суеты городской жизни, от сияющих огней, рекламирующих желание. Я представляю себе, как привезла бы сюда маму, чтобы она здесь поправлялась после лечения. Свежий воздух мог оказаться целительным, и нам обеим было бы здорово на время отрешиться от жизни в большом городе.

Но тут я вспоминаю о том, что как только мы с Лахлэном скроемся отсюда вместе с деньгами Ванессы, я больше никогда не смогу сюда возвратиться.

Мы с Лахлэном внимательно слушаем трескотню Ванессы и время от времени, в нужные моменты, вставляем подобающие реплики – в общем, ведем себя как туристы на экскурсии из разряда «все включено».

– Похоже, ты по-настоящему любишь эти края, – делает вывод Лахлэн.

Эти его слова, похоже, удивляют Ванессу. Она крепче сжимает обтянутый кожей руль, делая крутой поворот, и прикусывает верхнюю губу идеально белыми зубами.

– Я не выбирала это место. Его выбрали за меня, – говорит она через некоторое время. – Стоунхейвен достался мне по наследству. Так что дело тут не в любви, а в фамильной чести. Но да, тут действительно очень красиво.

Ванесса прибавляет скорость. Вскоре машина буквально летит по извилистой дороге. Ванесса включает радио. Звучит старая песня Бритни Спирс. Лахлэн, сидящий на заднем сиденье, стонет.

– Не любишь Бритни? – нервно спрашивает Ванесса и искоса смотрит на меня. – А что вы слушаете?

Интересно, а какую музыку должна слушать инструктор йоги? Ситар? Пение китов? Господи, как это банально. Я слишком долго тяну с ответом. Рука Ванессы тянется к кнопке, она готова переключиться на другую станцию.