Красная гора

Весь предыдущий вечер он провел, уставившись в стену, силясь понять, что происходит, что все это значит, что ему делать и как вести себя с человеком, который пытается войти в его жизнь.

Веснушчатая рыжеволосая официантка в фартуке подошла к Бруксу, чтобы наполнить его чашку кофе. Он поблагодарил ее и взглянул через стол.

– Почему ты так уверен?

– В том, что я твой отец?

Брукс снова проанализировал внешность этого человека. Это был нелепый вопрос, учитывая их сходство. У них одинаковые темно-каштановые волосы, хотя у Брукса еще не было седины. Те же довольно глубоко посаженные карие глаза с кустистыми бровями, непримечательный нос и слегка заостренные уши. Этот человек – Брукс все еще не мог назвать его отцом – был почти на двадцать лет старше, о чем свидетельствовали морщины и серебро в прядях. Оба были худощавые, шести футов ростом, только тот мужчина был примерно на пятнадцать фунтов легче – не дряхлый, но стареющий. Если бы они столкнулись случайно, скажем, на улице, они мгновенно пришли бы к подобному выводу и остановили друг друга. Не было никаких сомнений в том, что у них в жилах течет кровь одних и тех же предков.

– Да, очевидно, что мы в некотором смысле родственники. Но откуда уверенность, что ты мой отец?

– Я почти уверен. Но давай начнем вот с этого. Я Чарльз Уайлдридж. – Мужчина протянул руку Бруксу.

– Брукс Бейкер, – проговорил тот, отвечая рукопожатием и нерешительно улыбаясь.

– Я читал, что тебя отдали на усыновление. Это правда?

– Правда.

– И тебе тридцать шесть?

– Да.

Чарльз кивнул.

– Ты знаешь свой настоящий день рождения? Моя жена родила мальчика 5 июля 1980 года в общественной больнице в Сан-Бернардино, штат Калифорния. Через день мы отдали его на усыновление. Это ты, Брукс Бейкер?

Из левого глаза Брукса выкатилась слеза. Он быстро вытер ее.

Снова появилась официантка.

– О’кей, мальчики, вы готовы сделать заказ?

– Можете дать нам еще минуту? – попросил Чарльз.

– Не торопитесь. – Она направилась к соседнему столику.

Его отец потянулся через стол и положил свою ладонь поверх руки Брукса.

– Прости, что бросил тебя, сынок.

Брукс закусил губу, пытаясь сдержать эмоции. Отдернув руку, попытался что-то сказать, но не нашел слов. Глотнул кофе, ощутил его обжигающую горечь, как будто кофейник был включен всю ночь.

– Я искал тебя с тех пор, как тебе исполнилось пятнадцать лет. Все твои документы были утеряны. В некоторых случаях мне их не давали, даже когда я предлагал деньги. Много денег. Я надеялся только на то, что ты попал в КУСЗ.

– КУСЗ?

– Калифорнийское Управление Социальной Защиты. Это было первое, что я сделал, пытаясь найти тебя. Я заполнил Согласие на контакт. А потом мне оставалось только ждать. Через несколько лет я решил, что ты не хочешь нас видеть. – Он пожал плечами. – Не хочешь встретиться с нами… с твоей мамой и со мной.

Брукс попытался представить себе свою маму; он думал о ней всю ночь.

– И что?

– Месяц назад я купил бутылочку в местном магазине в Сан-Диего, где мы сейчас живем. Я ни в коем случае не эксперт, тем не менее вино люблю и стараюсь пить только хорошее. Я не очень разбираюсь в вашингтонских, но парень порекомендовал сира из виноградника Тилла с Красной горы. Мне действительно очень понравилось. Через неделю оттуда же я привез домой «Лакода Марсан». Оно поразило меня, лучшее из всего, что я когда-либо пробовал.

Вернулась официантка, и они оба заказали яйца всмятку с беконом и тосты, еще одно доказательство их родства. Как только она ушла, Чарльз продолжил:

– Я зашел на сайт «Лакоды», чтобы узнать о ней побольше. Прочитал о Джейке Форестере и кое-что о Красной Горе, а затем перешел на вкладку «Винодел». На экране компьютера появился я, только в молодости. Конечно, это была более красивая версия меня, но сходство несомненно. Покопавшись немного, я нашел в интернете статью, где говорилось, что тебя отдали на усыновление. И вот я здесь.

– Где моя… где ваша жена?

Отец глубоко вздохнул и слегка помедлил, пытаясь найти правильные слова.

– Она не готова. Могу только представить, насколько для тебя все это тяжело эмоционально, и ты, наверное, рассмеялся бы, скажи я, как это нелегко для нас, однако это правда. Согласен, случившееся – наша вина. От этого еще хуже. Мне много нужно тебе рассказать. Но, если коротко, мы не были готовы к ребенку. Нам было по восемнадцать лет, два влюбленных птенца, учившиеся в разных колледжах. Твоя мама родила тебя летом после окончания школы. Мы сами были детьми. Я был серфингистом. Твоя мама собиралась стать медсестрой.

– Почему она не сделала аборт?

– Это было бы неправильно. Мы надеялись, что наш ребенок найдет отличный дом и вырастет кем-то особенным, изменит жизнь. Мы знали: на свете много людей, которые хотят иметь детей, но не могут. И мы верили в программу усыновления.

Брукс усмехнулся.

– Да, наверное, иногда это срабатывает.

– Мне не удалось найти большую часть твоей истории. Я так понимаю, в ней все не слишком радужно.

– Меня пару раз усыновляли, а потом отдавали обратно. Большую часть своей жизни я провел в приюте.

Чарльз поправил бумажную салфетку на столе.