Красная карма

Они сели на пол, чтобы не выбиваться из стиля, и стали ждать. Ждали долго. В Индии время как-то странно растягивалось. Возможно, причиной тому была жара или высокая духовность – но реальность казалась лишь иллюзией. Во всяком случае, стрелки часов не значили ничего. Так же, как и страницы календаря: было воскресенье, но ничто здесь не свидетельствовало о воскресном отдыхе.

Наконец архивариус вернулся с огромным томом в кожаном переплете, который напомнил Николь «Гостевую книгу» в «Кэмпе». Это оказалась просто подшивка номеров «Стейтсмена» за 1948 год.

Двигался брахман довольно медленно, зато его голова была настоящим калькулятором и он помнил точную дату смерти Матери: 13 мая.

Один из номеров, вышедший неделю спустя, содержал две статьи: одна, довольно скудная, – об обстоятельствах смерти Жанны де Тексье, вторая давала достаточно полный обзор ее «карьеры».

О причинах ее смерти журналистам было известно немного. Штаб-квартира Ронды находилась больше чем в двухстах километрах к северо-западу от Калькутты, и никто не имел возможности проверить расплывчатую информацию, распространяемую сектой, – даже дата смерти Матери не была достоверной.

Эрве рассказывал им, что, по словам Кришны Самадхи, Мать была убита, но говорить об этом запрещалось. В газете излагалась официальная версия: Мать умерла во сне от остановки сердца. Более того, журналист как будто не слишком серьезно отнесся к этому событию. Мать – «Ма» на бенгальском – просто «освободилась от своей физической оболочки». Никто не мог бы сказать, что с ней – то ли умерла, то ли исчезла…

Некролог был более содержательным, и Николь с Мершем поудобнее прислонились к стене, чтобы читать его вместе. Так они и сидели, соприкасаясь боками, с большим томом, разложенным на коленях: ноздри забиты пылью, руки испачканы чернилами. Два прилежных школьника.

Николь набрала в грудь побольше воздуха и, водя пальцем по строчкам, начала сагу о жизни Матери.

110

– «Жанна де Тексье родилась в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году в Сайгоне, в Кохинхине[122]. Ее родители, представители древнего аристократического рода, были богатыми плантаторами и первыми начали выращивать каучук на территории нынешнего Южного Вьетнама. Жанна получила образование во французской католической школе Святой Марии Сайгонской. Будучи очень набожной, она с самого детства была подвержена мистическим припадкам. Она также имела опыт выхода из тела…»

Мерш прервал ее:

– Что это такое?

– Это еще называется астральным путешествием. Ощущение, что душа выходит из тела и путешествует по невидимым мирам.

– Ну да, ну да.

Николь не сдержала раздражения:

– До тебя еще не дошло, что духовность, эзотерика – ключ ко всей этой истории, нет?

– И что с того?

– Слушай, если ты, как полицейский дуболом, будешь прерывать меня каждые пять минут своими тупыми репликами, мы никуда не продвинемся.

– Продолжай.

Николь снова приложила палец к тексту:

– «Жанна считала эти припадки озарениями, откровениями. Девушка – ей в то время было всего четырнадцать – мечтала стать монахиней и учредить новый орден. Но, отличаясь хрупким телосложением, она часто болела и пропускала школу. Жанна читала, молилась, медитировала. В конце концов родители отправили ее в Париж на лечение в лучших больницах. Ей стало лучше. Она возобновила учебу и, блестяще сдав экзамены, получила степень бакалавра. Родители хотели, чтобы она стала инженером-агрономом: в тысяча девятьсот первом году очень редкая для женщины специальность.

Но у Жанны были другие планы. Очень набожная и страстно увлеченная оккультизмом, она в восемнадцать лет учредила ассоциацию спиритуалистов, призванием которых стал „поиск универсальной истины“.

Уже в это время ее авторитет у учеников был огромен. Одновременно властная и харизматичная, она превратила свое сообщество в настоящее братство. У нее, конечно, имелись недоброжелатели, обвинявшие ее в мошенничестве, фальсификациях, незаконном присвоении средств. На это Жанна неизменно отвечала, что она куда богаче всех своих последователей. На самом деле эта ассоциация стала первой, кто сколотил немалое состояние благодаря пожертвованиям.

В тысяча девятьсот десятом году Жанна познакомилась с Этьеном Роже, наследником другой сайгонской семьи, также выращивавшей „белое золото“, то есть каучук. Они решили вернуться в Кохинхину. Там Жанна заняла сторону работников плантаций, с которыми обращались как с рабами, и выступила против интересов колонизаторов. Это привело к скандалу. От нее отреклась собственная семья, но ей было все равно. Она стояла на своем и едва не очутилась в тюрьме по обвинению в „антиколониальной“ деятельности.

Именно в это время Жанна основывает новую ассоциацию, которую характеризует ключевое слово „синкретизм“: она практикует смесь католицизма, эзотерики и паранормального опыта.

В тысяча девятьсот тринадцатом году у Жанны рождается первенец – Антуан.