Красная карма

Николь не хотелось читать им лекцию об истории Рима, но она знала, как появилась виа делла Кончильяционе. Построенная при Муссолини в 1930-х годах, эта широкая артерия, соединяющая центр Рима и Ватикан, не пользовалась доброй репутацией – она символизировала фашизм, бредни дуче, но и примирение Рима с Ватиканом.

Что до Николь, то ей всегда нравилась массивная прямоугольная архитектура без вывертов и завитушек, как в квартале Всемирной выставки – чистом районе-призраке, словно сошедшем с полотна де Кирико[148].

Здесь все было по-другому. От выстроенных по линейке зданий, одновременно массивных и абстрактных, контрастирующих своими жесткими очертаниями с мягкостью однородного колорита – бежевого, коричневого, розового, охряного, каштанового, песочного, карамельного, – веяло уютом и типично римским добродушием. Но самое главное, эта улица выходила на площадь Святого Петра, как песчаная река вливается в океан золота.

Короче говоря, они «выдвинулись на место», как говорят в полиции… по крайней мере, так выражался Мерш. Свернули направо – на виа дель Эрба, вдоль которой тянулась охряная стена дворца «его высокопреосвященства кардинала-священника Антуана». Окна дворца на первом этаже были защищены прочными коваными решетками. На полпути они заметили в стене дверь, куда более скромную, чем широкие ворота на главной аллее: очевидно, служебный вход. Они остановились и с непринужденным видом стали ждать, когда эта дверь откроется перед курьером или (почему бы и нет?) перед священником либо дьяконом. Свежий воздух пошел им на пользу – они взбодрились. В нескольких метрах от площади Святого Петра тек неиссякаемый поток туристов, и их троица – Эрве в легкой рубашке, Мерш с чехлом от фотоаппарата и Николь в муслиновой тунике – ничем среди них не выделялась.

Наконец около шести вечера появился мужчина в фартуке, который доставил коробки с продуктами. Открылась дверь, он вошел – а следом за ним внутрь проскользнула и Николь: было решено, что она вызовет меньше всего подозрений. Странная идея: женщины не часто появляются в римской курии.

Она пошла по темному коридору, пропахшему чесноком и орегано (кухня была где-то рядом), открыла одну дверь, потом вторую, за ней – третью. Здесь царил аромат ладана. Небольшие помещения, выложенные белыми и черными плитами, с распятиями и подсвечниками, создавали атмосферу дома какого-нибудь деревенского капеллана.

Не раздумывая она толкала двери, входила, шла дальше – куда-то же этот лабиринт должен был вывести. И неожиданно оказалась в помещении, которое, вероятно, служило во дворце приемной: это был огромный зал, где сновали десятки людей в сутанах. К счастью, среди них попадались также и клерки в черных костюмах, и миряне, прибывшие сюда по каким-то надобностям.

Николь заметила деревянную скамью и скромно на нее села. Зал занимал по меньшей мере триста-четыреста квадратных метров. За небольшими конторками, выстроенными в ряд, служащие в сутанах или в обычной одежде принимали посетителей.

Возможно, Ватикан выдавал визы, стипендии или индульгенции? Так или иначе, эта бурная деятельность была ей только на руку. Теперь она могла спокойно, не вызывая подозрений, осмотреться.

Из открытой галереи второго этажа, опоясывающей приемный зал, наверняка можно было попасть в частные апартаменты. Но как узнать, которые из них принадлежат его высокопреосвященству? Им придется изменить свои планы, задержаться хотя бы на несколько дней, чтобы изучить расположение комнат.

Николь уже собралась уходить, когда появился он.

Зрелище необыкновенное. Через величественный зал шествовал сам кардинал. В красном облачении, окруженный священниками в черных сутанах и сопровождаемый двумя телохранителями в темных костюмах, он вызывал почтение и страх. Процессию, казалось, окутывал ореол святости и могущества.

У Николь не возникло никаких сомнений относительно личности человека в красном – она видела его фотографии. Группа повернула направо к лестнице в глубине зала и начала подниматься по ступенькам, не обращая внимания на людей, бродящих между конторками или томящихся на скамейках, как она.

Инстинктивно она откинулась назад и сделала вид, что роется в сумке, – нет ничего лучше самых простых приемов. Наклонившись над сумкой и пристально глядя из-под рыжей челки на поднимающуюся группу, она сказала себе, что Бог, или судьба, или меч правосудия могли бы ей немного помочь… Когда кардинал уже добрался до галереи, она поняла, что услышана. На середине галереи он остановился, переговорил со своей свитой и вдруг исчез. Она чуть не вскрикнула: стало ясно, где находится дверь его апартаментов.