Красная карма

Он испытывал смешанные чувства: с одной стороны, ему бы радоваться близкому знакомству с Николь, а с другой – ему очень не нравились ее высокомерные замашки опытной сыщицы, а главное, агрессивный тон, которым она разговаривала с его братом и который явно выдавал (он ведь не дурак, его не проведешь!) ее влечение к Мершу.

Эрве предполагал, что Жан-Луи первым делом кинется допрашивать этого самого Гупту, учителя йоги, но нет – тот поехал на набережную Орфевр, в 36-е отделение полиции, под предлогом розысков любителей ЛСД. Хотя… какое это имеет отношение к убийству?

Жан-Луи будто прочитал его мысли.

– Одно преступление влечет за собой другое, как намагниченные частицы, – объяснил он. – И разгадку нужно искать не на шоссе, а на обочинах, в канавах, где, как правило, и вершатся все темные дела… Похищения, убийства, наркоторговля – все это один замкнутый мирок. Вот там у нас больше шансов обнаружить убийцу…

Эрве никогда еще не слышал, чтобы его братец так разглагольствовал. Ну конечно – это специальный номер в честь их пассажирки с бульвара Инвалидов, прекрасной наездницы в ковбойском прикиде.

Но ничего – он, Эрве, еще скажет свое слово! Благо он мог похвастаться солидными познаниями во всем, что касалось ЛСД: будучи историком современного периода, он хорошо изучил данный вопрос. И мог изложить по памяти историю этого мощного галлюциногена, синтезированного в Швейцарии в середине двадцатого века, а затем тайно усовершенствованного в американских лабораториях в качестве препарата для лечения психических заболеваний.

Но вот уже в шестидесятые некий Тимоти Лири, исследователь из Гарвардского университета, произвел сенсацию, выпустив джинна из бутылки, то есть объявив, что ЛСД позволяет проникать в запретные области мозга и таким образом «открывать двери рая». Он проделал серию опытов на своих студентах, и постепенно легенда о волшебном зелье начала шириться. Лири провозгласил: «Завтра вы уже не будете спрашивать своих детей, вернувшихся из школы: „Какую книжку ты читал сегодня?“ Вы спросите: „Какие молекулы ты используешь, чтобы открыть новые библиотеки в своем мозгу?“».

В Соединенных Штатах ЛСД распространился мгновенно, как лесной пожар, загубив немало мозгов – сперва у интеллектуалов-битников, а затем у хиппи из Хейт-Эшбери.

Эта кислота, ставшая угрозой для целого поколения молодых американцев, была объявлена вне закона. Однако Лири, несмотря на несколько арестов, твердо стоял на своем и даже создал на основе ЛСД новую религию под названием «Лига духовных открытий», проповедующую «астральные путешествия», экспансию человеческого сознания в неведомые области, «третий глаз»…

Так неужели Сюзанна примкнула к этой новой конфессии? Неужели принимала это зелье в перерывах между демонстрациями? Трудно поверить. Эрве придерживался того же мнения, что Николь: эта девушка была воительницей, человеком действия, а не пассивной наблюдательницей событий.

Однако Жан-Луи эта версия нравилась куда больше, чем какой-то там тантризм или всякие псевдогуру с райской улицы Паради. ЛСД – это было нечто конкретное, реальный мир – с его дилерами, досье криминального учета и сведениями об арестах. Недаром Же-Эл с самого начала чувствовал себя неуютно в атмосфере, окружавшей это загадочное изуверское убийство с его эзотерической подкладкой и отсутствием мотива…

Эрве приник лицом к стеклу. Париж за окнами машины купался в солнечном воздухе: черный, грязный и все-таки прекрасный, со всеми его минувшими веками, с великолепными зданиями – шедеврами гениев архитектуры… Вся длинная история человечества мелькала перед его глазами, оставаясь позади.

А тут… вон какие дела…

И все-таки он был счастлив, сидя в этой тесной старенькой «дофине», с трудом одолевавшей булыжную набережную квартала Сен-Мишель.

Па-дам, па-дам, па-дам…

Несмотря на весь ужас этого убийства, несмотря на пренебрежение Николь, юноша наслаждался неожиданной, но благословенной радостью – созерцанием города, залитого ярким солнцем…

– Прибыли! – объявил Мерш, словно лейтенант своим патрульным.

– Я так и не поняла, зачем мы сюда приехали, – бросила Николь.

– И не старайся. Расследование – это в первую очередь устранение всех ненужных версий. Я хочу как следует покопаться в этой истории с наркотой.

Мерш все чаще и чаще изъяснялся на профессиональном полицейском жаргоне, богатом четкими формулировками и уверенными предположениями. Эрве никогда еще не видел своего брата таким. Неужели Жан-Луи решил отбить у него девчонку? Но, как ни странно, Эрве это нисколько не беспокоило: братья были так близки, что ревновать к старшему – все равно что ревновать к самому себе.

45

Когда «дофина», скрипя и переваливаясь с боку на бок, въехала во двор 36-го отделения полиции на набережной Орфевр, Эрве на минуту почудилось, будто они вернулись в прошлый век, в какой-нибудь «Жерминаль»[66]. Все тут было черным, от крыш до земли, – фасады, окна, подъезды. Казалось, эти здания, возведенные в конце прошлого века, то ли покрыты сажей, то ли сложены из вулканической породы.