Красная карма

Эрве покосился на Николь и заметил, что она явно приободрилась. Интересно, как она себе это представляет? Что их экспедиция на ярмарку послужит достойным продолжением студенческих демонстраций? Что она сейчас схватит дилера ЛСД и повалит его на тротуар одного из самых злачных парижских бульваров – вот так вот, одной левой?

Эрве сунул руки в карманы и состроил самую свирепую физиономию, на какую был способен, – правда, она вряд ли бы кого-нибудь напугала, но сойдет и такая. Тем более что он не один: они с Николь вполне достойная пара…

А Жан-Луи уже исчез из виду.

47

– Интересно, за кого он нас держит, – буркнул Эрве, закуривая сигарету.

– Он сыщик! – решительно заявила Николь. – И знает, что делает.

«Ишь ты, как она в него верит!» – подумал Эрве и прошелся взад-вперед по тротуару. Арабы в обвислых пиджаках и кепочках не по сезону покупали билеты в кассе кинотеатра «Брэйди».

Нет, хватит пялиться на эту киношку, нужно следить за пассажем. И он устремил взгляд на торговую галерею. Редкие посетители держались поближе к стене, плафоны заливали пространство зеленоватым светом.

Эрве не испытывал никакого страха, никаких опасений, он даже и не ждал ничего особенного. По его мнению, все это мероприятие было потерянным временем, чистой показухой… Но делать нечего – по словам Николь, главным здесь был Жан-Луи, а не он… Внезапно Эрве заметил какую-то суматоху в дальнем конце пассажа и, вытянув шею, увидел лохматого типа, довольно-таки похожего на торговца наркотой… какими он их себе представлял.

Морда как у кабана, коротенькая челка, нависшие брови – точь-в-точь Мефисто! – черные как смоль волосы, спадающие на лоб и на щеки густыми прядями. Слишком просторная кожаная куртка и помятая рубашка придавали ему сходство с самим Жан-Луи.

– Держи его! – прорычал тот издали.

Эрве резко вытолкнул Николь с опасного места действия – как поступил бы любой рыцарь, спасая даму! – и сгруппировался. Ему было безразлично, сможет ли он схватить беглеца; главное – продемонстрировать девушке, какой он отважный!

Столкновение было таким жестоким, что Эрве шлепнулся наземь, не успев даже осознать происходящее.

Он задыхался, в мозгу бешено плясали какие-то искры. Николь вскрикнула и попыталась ударить беглеца своей сумочкой – смехотворная попытка, не очень-то напугавшая бесшабашного Гоа. Эрве еле дышал, у него дрожали колени, а голова клонилась вниз, как будто он искал на тротуаре окурок – или путь к спасению. Но тут сзади подоспел Мерш с револьвером в руке: все, голубчик, шутки кончились! Почуяв близость врага, беглец не глядя размахнулся и задел рукой оружие Жан-Луи. Грянул выстрел, пуля ушла вверх, сквозь кроны деревьев, поранив только солнце.

Крики прохожих. Всеобщая паника.

В этой суматохе – люди с воплями разбегались во все стороны – наркоторговец затравленно огляделся и вдруг, против всякого ожидания, толкнул двойную дверь кинотеатра «Брэйди». Эрве опомнился раньше остальных (Мерш в это время прятал револьвер в кобуру и успокаивал прохожих) и успел нырнуть в темный кинозал. Вот тут он был как у себя дома.

Первое, что он увидел, пробираясь в потемках по залу, было огромное, во весь экран, черно-белое лицо Барбары Стил, пронзенное гвоздями пыточной маски. И в его мозгу кинолюбителя тут же вспыхнуло название фильма – «La Maschera del demonio»[72], Марио Бава, 1960. Экранизация рассказа Николая Гоголя.

Миг спустя, оглядевшись, Эрве заметил наркоторговца – тот пробежал по центральному, слегка наклонному проходу зала и взобрался наверх по узкой лесенке сбоку от экрана.

«Роковая ошибка!» – подумал Эрве, знавший, что эта лесенка ведет к туалетам, всегда запертым надежнее, чем советские тюремные камеры. Таким образом, негодяй попал в ловушку. Эрве не раздумывая бросился за ним следом – под мрачную музыку Роберто Николози, гремевшую в темноте на весь зал. Потрясающий момент, просто фантастический – синхронность кинокошмара и реальной погони за преступником!

Дверь, ведущая к туалету, распахнулась, и в зале зазвучали недовольные возгласы: публике помешали смотреть фильм. Эрве, прыгая через ступеньки, тоже подбежал к этой двери и толкнул створку. Коридор был залит ярким светом. И тут он остолбенел.

Это было похуже, чем увидеть гремучую змею у своих ног, – и в каком-то смысле открывшееся зрелище вызвало у него такой же ужас.

В тесном закутке два араба со спущенными штанами предавались содомии, а на заднем плане беглец как раз запирался в самой дальней кабинке. Эрве пошатнулся… весь былой ужас перед этими сатирами подкатил ему тошнотой к горлу и даже выше – отдался болью в висках. Темно-багровые члены, грязные трусы, порочное действо, наталкивающее на мысль о сверле дрели… Эрве отступил назад, к распахнутой двери, хотя куда бежать? – впереди эта парочка любовников, а за спиной – кинозрители, орущие наперебой: «Фильм! Фильм!»… О господи!

В следующую секунду послышался шум спускаемой воды, и Эрве понял: продавец наркоты избавился от своего опасного товара.

– Какого черта ты тут делаешь?