Красная королева

– Нет, это уже слишком! – задыхаясь от злобы, возразила королева. – На лице Дэдлея лежит печать позора, подлой измены! А я еще хотела отдать ему свою руку; он клялся, что любит меня одну во всем свете! Такого наглого обмана не перенесла бы ни одна женщина, даже самого низшего сословия. Неужели я могу допустить, чтобы этот негодяй хвастал, что насмеялся над королевой, как над какой-нибудь продажной девушкой!

– Вы очень взволнованы, ваше величество, и потому не можете в эту минуту спокойно вникнуть в дело, – мягко уговаривал королеву Бэрлей. – Я не верю, чтобы лорд Лейстер решился на такую измену, это было бы уже слишком смело! Выслушайте лорда Лейстера, но не в присутствии всего двора. Может быть, он и в состоянии будет оправдаться перед вами. Если же у него не будет возможности сделать это, то осудите его, но не как оскорбленная женщина, а как справедливая королева. Посмотрите на того хитрого мошенника Кингтона: вы видите, что он нашептывает что-то лорду Лейстеру. Мне кажется, что граф – скорее увлекающийся человек, чем сознательный обманщик. Сначала выслушайте его, а затем судите.

От внимания Бэрлея не ускользнуло, что Кингтон о чем-то шепчется с лордом Лейстером, и хотя последний не пользовался симпатией Бэрлея, он все же боялся, что разгневанная Елизавета сделает какой-нибудь жестокий поступок по отношению своего любимца, а затем, раскаявшись в своей жестокости, с удвоенной силой начнет мстить Сэррею, которому Бэрлей покровительствовал. Кроме того, Бэрлей был очень тонким дипломатом и решил, что какой бы оборот ни приняло дело, для него во всяком случае будет выгодно сыграть роль посредника между королевой и любимым ею человеком.

От зоркого взгляда Бэрлея не укрылось, что Лейстер как будто начал колебаться в чем-то под влиянием слов Кингтона. Верный слуга убеждал своего господина сказать королеве, что он позволил ему, Кингтону, увезти Филли и жениться на ней, что он умышленно обманул Брая и Сэррея, для того чтобы убедиться, до каких размеров дошла ненависть к нему его бывших друзей.

– Королева все простит вам, – шептал Кингтон, – если вы ей скажете, что увезли Филли для того, чтобы отомстить лорду Сэррею и сэру Браю, а затем выдали замуж увезенную девушку за своего слугу. Если же вы сознаетесь королеве, что Филли – ваша супруга, она велит казнить вас, так как найдет, что вы совершили величайшее преступление, домогаясь ее руки, в то время как уже были женаты.

– А если королева пожелает видеть Филли, чтобы узнать от нее правду? – с тревогой спросил Лейстер.

– Она не найдет ее! – уверенно ответил Кингтон. – Если она даже и найдет, Филли согласится на все, лишь бы спасти вас. Положитесь на меня, и я вам ручаюсь за успех.

В эту минуту Лейстер взглянул на королеву, которая продолжала разговаривать с Бэрлеем. Елизавета недоверчиво следила за ним, и выражение ее лица было так грозно, что Лейстер потерял надежду на то, что она когда-либо простит ему. Стоило ли ему в таком случае идти на новую ложь, выставлять себя в глазах Филли мошенником? Для чего все это? Чтобы всеми ухищрениями спасти свою жизнь и затем быть изгнанным из пределов Англии вместе со своей женой? Раз уже все было потеряно для него, то не лучше ли сказать королеве всю правду, а затем ждать приговора? Возможно, что Елизавета пожелает казнить его, но вместе с тем легко допустить, что она ограничится лишь презрением к нему и временным изгнанием. Во всяком случае, он останется тогда честным человеком во мнении Филли и не потеряет уважения к себе.

Лейстер уже решил было сознаться королеве в своем преступлении и не отягчать своей совести новой ложью, но вдруг вспомнил о Сэррее и ужаснулся. Если бы он, Лейстер, сознался во всем Елизавете, он дал бы возможность Сэррею восторжествовать. Ведь последний может оказаться его счастливым соперником и, уничтожив своего бывшего друга, явиться утешителем Филли!

В груди Лейстера проснулось прежнее злобное чувство.

Его размышления были прерваны словами королевы, которая наконец решила высказать свое заключение по этому делу.

– Милорд Сэррей, – громко заговорила Елизавета, и гробовая тишина воцарилась в зале, – мы обсудили вашу просьбу, но прежде чем ответить на нее, желаем дать возможность лорду Лейстеру оправдаться, если он в состоянии будет сделать это. Затем, смотря по обстоятельствам, мы или сами произведем следствие, или поручим его вам. Так как это дело чрезвычайно щекотливо для лорда Лейстера, то я нахожу справедливым выслушать его не в присутствии свидетелей, а потому прошу весь двор и вас, милорд Сэррей, на время удалиться из зала.

Королева сделала знак, и все двери открылись. Придворные поспешили к выходу, лишь один Сэррей не двигался с места. Он предчувствовал, что ловкому Лейстеру нетрудно будет обойти влюбленную Елизавету, которая уже наполовину успокоилась.

Совершенно забыв о придворном этикете, Сэррей быстро подошел к трону и, схватив конец платья Елизаветы, воскликнул: