Красная королева

– Я согласен говорить, когда вы называете меня Дэдлеем, потому что тогда вы выслушаете меня как женщина. Да, я виновен, но заслуживаю вашего сострадания, а не презрения. Вам известно, с какими чувствами отправлялся я в Шотландию. Мое сердце было разбито; я видел себя отринутым и осмеянным; та, которую я любил, потребовала, чтобы я связал свою жизнь с другой женщиной. Я хотел повиноваться вашей воле и надеялся, что вы со временем раскаетесь в том, как поступили со мной. Я посватался к Марии. Однажды меня поддразнила маска. Мария хотела показать своему двору, что я даже не присмотрелся хорошенько к той, в которую поневоле прикидывался влюбленным. Она предала меня на посмеяние, что уязвило мое самолюбие, и я замыслил мщение. Существо, которым злоупотребили для этой комедии, было доступно. Я подумал, что самый лучший способ отомстить за себя – это доказать, что я охотнее ухаживаю за этой особой, чем за Марией. Она отдалась мне, но когда я спокойно обдумал свое положение, то почувствовал, что ослушаюсь вас, если мое мщение наделает шума. И вот я приказал Кингтону похитить Филли. Тут вмешались в дело Брай и лорд Сэррей; они обвинили меня в похищении девушки, и мне пришлось или отрицать случившееся, или удалиться из Сент-Эндрью, сделавшись посмешищем двора. Кингтон отвез Филли в один из моих замков. Я имел в виду устроить и обеспечить ее, как только сдам свою должность при вашем дворе; я ожидал немилостивого приема у вас, так как не смел надеяться, что вы можете осчастливить меня своею благосклонностью. Тогда ко мне явились Сэррей и Брай; они настаивали на том, чтобы увидать Филли, и угрожали донести на меня, как на похитителя. Чтобы успокоить их, я сказал им, что девушка находится под моею охраной и может сделаться графиней Лейстер. Мне пришло вдруг на ум подвергнуть самого себя глубочайшему унижению; я неудачно домогался любви двух королев, а тут вздумал вступить в брак с несчастной калекой. Отсюда вы должны убедиться, что я никогда не любил другой женщины, кроме вас, и хотел навек отказаться от всякой надежды на счастье, будучи отвергнут вами. Вы желали утешить меня королевой, а я удовольствовался ее служанкой. Ведь вам прежде всего хотелось, чтобы я женился.

– Однако вы не сделали этого, Дэдлей? – в волнении боязливо-тревожным тоном прошептала Елизавета. – Вы не сделали этого, потому что явились ко мне и увидали, что я не презираю вас, что я вас люблю!

– Я увидел это и погрузился в блаженство; но зато мне пришлось трепетать, чтобы вы не узнали о случившемся. Оно могло быть неверно истолковано, и я рисковал лишиться вашей благосклонности.

– Значит, вы не женились на той женщине? – воскликнула Елизавета, с облегчением переводя дух и почти ликуя. – Дэдлей, та девушка – не жена вам, вы не потешались надо мною, вы не лгали мне, и не было притворством, когда вы еще недавно склонились к моим ногам и давали мне сладостные клятвы?

В этот момент судьба Филли была решена. Лейстер мог бы добиться прощения Елизаветы, ведь она была взволнована; однако он не рискнул произвести такое опасное испытание. Соблазнительнее образа Филли показались ему солнечный луч нового благоволения и возможность снова занять первое место в Англии, а Сэррея с насмешкой и презрением спровадить вон из Лондона.

– Я не женился на ней, – ответил он, – ведь я лежал у ваших ног, Елизавета! Кингтон устроил комедию, чтобы умиротворить Сэррея. Ведь для меня было важно только избежать доноса, пока я успею убедиться, что вы узнали мое сердце; я опасался, как бы подозрение не рассеяло вашей мимолетной благосклонности.

– А куда же девалась та девушка? Вы очень часто бываете у себя в графстве. Не хочу думать, что она еще не утратила для вас прежней привлекательности и что я разделяю с ней вашу любовь!

– Если бы вы могли заглянуть в мое сердце, то ваши прекрасные уста не высказали бы такого подозрения. Кингтон удалил Филли, и, если не ошибаюсь, она не прочь утешиться с ним. Но Сэррей жаждет сам обладать этой добычей; он ревнует, хотя уже обещал свою руку двум дамам в Шотландии, и Кингтон до сих пор удерживал его вдали только тем, что выдавал Филли за мою супругу.

– Этого не должно быть! – воскликнула королева. – Я возьму ее под свою защиту, и если она благоволит к Кингтону, то устрою их свадьбу. Но мне интересно увидеть ту, которая подала повод ко всей этой распре и, по-видимому, внушила пламенную страсть Сэррею.

– Ваше величество…

– Без возражений, если вы не хотите снова расшевелить мое подозрение! Ах, Дэдлей, я чувствую, что женщина должна сначала убить свое сердце, если хочет быть справедливою повелительницей! Я думаю, что заковала себя в броню против слабостей женского пола, но чувствую, что поддаюсь им, как всякая другая! Должно быть, ужасно испытывать ревность и не иметь власти отомстить за себя.

– Истинная любовь не ведает ревности, потому что она доверяет. Если бы вы любили меня, как я люблю вас, то никогда не могли бы усомниться во мне, как сделали сегодня.