Красная луна. Советское покорение космоса

А вот Королёв не заключил с судьбой долгосрочного соглашения. Он выжил в страшных сталинских «чистках», несмотря ни на что, сумел высоко подняться, стал серым кардиналом советской космонавтики, крестным отцом лучшего состязания всех времен и народов – космической гонки[531]. Но 14 января 1966 года неожиданно сошел с дистанции. За два дня до смерти ему исполнилось 59 лет.

Причины его смерти доподлинно неизвестны. 5 января Сергея Павловича госпитализировали для проведения простой операции. Он уже давно страдал от кишечных кровотечений, причиной которых считался полип: именно его необходимо было удалить хирургическим путем. Говорят, что, вскрыв брюшную полость, врачи обнаружили большую раковую опухоль. Существует версия, что при интубации анестезиолог пытался ввести Королёву в трахею дыхательную трубку, но не смог из-за травмы челюсти, сломанной на допросе. Время было упущено, кровопотеря оказалась слишком большой. Другие считают, что причиной смерти стали стресс и переутомление. Действительно, шесть лет назад Королёв перенес инфаркт, ему также диагностировали почечную недостаточность; все это требовало лечения и отдыха – два слова, которых Сергей Павлович долгое время не признавал. У него были и другие проблемы со здоровьем, в частности прогрессировала глухота, которая, возможно, развилась от грохота ракетных запусков.

Тем, кто советовал Королёву поберечь себя и больше отдыхать, он лишь грустно улыбался в ответ, и его усталое лицо становилось мягче и светлее. Он так не может. Он прекрасно понимал, что Кремль будет поддерживать его лишь до тех пор, пока он выигрывает один за другим этапы затеянной с капиталистами гонки. Вести состязание в таком ритме, одерживать победы было совсем не просто. Он постоянно сталкивался с разветвленной бюрократией, неприязнью могущественного клана военных, завистью талантливых коллег, а развитие науки и промышленности в стране явно уступало американскому по количеству и качеству. И все же «Двадцатый» всегда выходил победителем, выигрывая гонку этап за этапом, так что невольно возникает вопрос: действительно ли все то, что он сделал, – его личная заслуга? Хотя рассудок восстает против этого «культа личности», нельзя не отметить: после смерти Королёва американцы, которые всегда плелись в хвосте, резко вырвались вперед.

Во главе ОКБ-1 стал заместитель Королёва, Василий Павлович Мишин (1917–2001)^{124}, грамотный инженер-конструктор и большой любитель водки, но человек самовлюбленный, «неуверенный, мягкий, нерешительный, он слишком боялся рисковать и был неспособен руководить отрядом космонавтов»[532]. С такими качествами, возможно, хорошо работать в тени гиганта, но невозможно воплотить проект, который Королёв, умирая, оставил незавершенным, – завоевать Луну раньше американцев.

Когда же возникла идея пилотируемого полета в дальний космос? Она витала в кабинетах ОКБ-1 с 1959 года, когда космонавты еще не покорили околоземное пространство. В то время как основная масса конструкторов в бюро Королёва занималась первыми пилотируемыми орбитальными полетами, небольшая группа мечтателей – среди которых и главный конструктор – разрабатывала на манер Циолковского полет на Марс на трехместном космическом корабле, который должен был облететь планету, а затем вернуться на Землю. Предполагалось, что путешествие займет три года и будет совершено на борту большого межпланетного зонда, запущенного сверхтяжелой ракетой-носителем высотой 120 метров и шириной основания 20 метров. Небесный корабль, в котором работает экипаж, должен быть просторным, иметь двойное экранирование, защищающее экипаж от космического излучения (как понималась эта проблема на тот момент), и быть оснащенным искусственной гравитацией^{125}. Проект, подписанный Королёвым и авторитетно поддержанный физиком и математиком Мстиславом Келдышем (1911–1978), президентом Академии наук СССР, был представлен Хрущёву, но тот ничего не предпринимал для его реализации[533].

Королёв не сдался. Несмотря на занятость разработкой «Востока», 12 апреля 1960 года, всего за год до полета Гагарина, Королёв предложил еще более смелый проект. Высадка на Марс и Венеру, пилотируемый полет должен осуществляться на трех или четырех кораблях весом 40–50 тонн каждый. В этом документе важно не столько описание конструкции ракеты-носителя и зондов, сколько стратегии запуска и возвращения: в первую очередь остановка на низкой околоземной орбите, хаб для сборки космического корабля, части которого отправляются несколькими ракетами-носителями, а на обратном пути – утилизация оставленных там ресурсов. Предлагались также разработки ядерных ракетных двигателей и средств передвижения космонавтов по поверхности Красной планеты. Настоящие поезда на платформах с различными функциями: взятие проб грунта, жилье для космонавтов, производство необходимой энергии.