Красная мельница

Но спустя минуту голову начинали сверлить противоположные суждения. Продотрядовцы разграбили хозяйство. Имеет ли теперь он, Ванька, по прозвищу вахмистр, право на какую-либо компенсацию за потерянное добро? Пусть даже таким варварским способом, как нападение на старательский прииск. Золото так или иначе попадет в казну большевикам. Опять все им. Опять в одни руки. А что же Ваньке делать, жить как? Стать на чужбине побирушкой никак не хочется. Массовый уход казаков в Китай возник, как только большевики начали расправу над казачеством. Первыми ушли хозяева заимок по восточным притокам Аргуни – Хаулу, Дербулу, Гану, Мергелу. На русской территории у них остались лишь дома, немного скота и лошадей для домашнего обихода, а все остальное было уже в Китае.

О Трехречье страшные слухи поползли осенью 1929-го. Самые шустрые наловчились ходить в Маньчжурию за солью. Увозили просо, там меняли на соль, а дома уже соль меняли на хлеб и одежду. Пока советские войска воевали с китайской армией в Маньчжурии, карательные отряды НКВД занялись в казачьих поселках за Аргунью своим излюбленным делом. Трехречье заселяли забайкальские и отчасти амурские казаки, эмигрировавшие из СССР в силу экономических условий. Придя туда со своим скотом и частью с сельскохозяйственным инвентарем, они сразу же занялись хлебопашеством, сельским хозяйством и рыбной ловлей. В Трехречье земля плодороднейшая, чернозем. Климат исключительный. Засушливый год – редкость. Словом, рай для крестьянина. И места красивые. В живописных падях ранней весной цветут ургуйчики. Белые, сиреневые, голубые цветы – сплошным разноцветным ковром.

* * *

Восход солнца еще застал обрывки тумана, низко ползущего вдоль вершин скалистых сопок над поймой Куэнги. Но вскоре туман рассеялся, и яркие лучи солнца брызнули над ближней тайгой, над поселком.

…Ефим с Зинаидой чаевали. Залаяла собака. Осторожно постучали в калитку. Ефим с екнувшим сердцем поспешил открыть.

– Посельщик? Откуда?!

– Тише-тише. – Ванька-вахмистр плотно закрывал за собой калитку.

– Что-то со Спиридоном?! – схватилась рукой за грудь побледневшая Зинаида.

– Живой ваш Спирька! Живой!

Историю с сыном родителям Ванька-вахмистр представил так, что он сам поставлен перед выбором. Беляки просят лошадей взамен плененного красногвардейца. И только Ванька-вахмистр смог их уговорить-убедить на именно такой вариант. Они оставляют жизнь своему заложнику. Получив лошадей, покидают эту местность. Красный им абсолютно не нужен. Война проиграна. Надо подумать и позаботиться о себе.

Какие гарантии? Гарантия – сам он – Ванька-вахмистр.

– Ну, допустим, дам тебе лошадей, – обрадованный в душе вестью о живом Спирьке, ответил Ефим. – А если ты с ними ку-ку, а Спиридона нашего того?

При этих словах Зинаида горько расплакалась.

– Ничего, ничего, – говори дальше, Иван, – утирая слезы кончиком платочка, махала она маленькой сухой ладошкой.

– Нет, – твердо с убеждением рубанул воздух рукой нежданный гость. – Мне в чужих краях свою долюшку искать резона нет. Потому и ты, дядя Ефим, мне пообещай, что, если чего, за меня слово замолвишь. Сам знаешь, крови-то на мне нет. Честно сказать, все это время я больше по зимовьям сидел. Желания подставлять шкуру за чужие интересы мне особой нужды нет. Я как бы в нейтралитете между теми и теми. Знаете небось мой характер.

– Да уж. Знаем немного. Хотя как же воевать, не имея крови на руках.

– Вот об этом вы и у Афоньки своего спросите.

– На больной мозоль, Иван, давишь. Шибко больной…

Все замолчали.

– Ничего не слыхал о нем? – осторожно и с опаской, боясь получить страшный ответ, спросил Ефим. И в такт ему закивала Зинаида.

– Да нечем ни порадовать, ни огорчить, – пожал плечами Ванька-вахмистр. – Хотя одно определенное могу сказать, что он должен быть жив. Пересекались мы с ним в одном месте.

– Где?

– Долгая история. Обложили нас в одном месте красные.

– Где?

– Неважно. Недалеко, кстати, отсюдова… Япошки должны были прийти на выручку. Не пришли. Красные нас потрепали и рассеяли. После мыкались по тайге. На дворе январь. Морозы. Благо, нашенские места. Зимовья знакомые.

– Так, в январе, говоришь?

– Да, как раз после Рождества. Мы его и отмечали. Нажрались, естественно. Ну и красные. Им, безбожникам, теперь престольные праздники до фонаря. Понятное дело, трезвый против пьяного. Словом, облажались мы. К тому же красные эти не местные, а какой-то особый отряд из Читы. Мы еще потом долго соображали, как же это – ведь Рождество, а они, сволочи, ни в одном глазу.

– Афоньку-то, Афоньку где видел?

– Я ж говорю, после того, как нас чоновцы расдолбали, ничего другого не оставалось, как уйти подальше в тайгу, схорониться-затаиться на время. В одном из таких зимовьев и случилось свидеться…

Глава XVII

Баженов глянул в окно и перекрестился.

– Никак, в гости или случай привел? – с этими словами хозяин встретил незваных гостей.

Гантимуров, Полонский и Медведков прошли в дом. На крыльце Гантимуров, повернувшись к хозяину, ответил:

– Случай-случай привел. В гости будем ездить, когда красным башки до конца доотрываем…