Красная перчатка

– Иди-ка ты отсюда, – Хармсфорд шутить не намерен.

– Я хотел обсудить с вами розыгрыш, который всегда устраивают старшеклассники.

Приходится импровизировать на ходу.

– Но учебный год только начался, – хмурится Рауль.

– Да. Слушайте, в прошлом году двенадцатиклассники затянули с этим делом, отложили все напоследок, и в итоге шутка вышла дурацкая и предсказуемая. А я хочу, чтобы наш выпуск всем хорошенько запомнился.

– Ты же принимаешь ставки, – доходит до Джереми. – И сливаешь нам информацию.

– Ладно, я собирался затащить в спальню к Норткатт лошадь в стрингах. Каким же образом, позвольте узнать, это признание должно принести мне прибыль?

Рауль и Джереми покатываются со смеху, Флетчер-Фиске даже салат выплюнул на тарелку. Теперь Грегу меня так просто не прогнать. Он не захочет, чтобы я уходил, когда его дружки так явно ко мне расположены.

– Представляете, какое у нее будет лицо? – радуется Рауль.

– Ну и ладно, – ворчит Хармсфорд. – Получше что-нибудь придумаем.

– Например?

Одри спрашивает искренне и участливо, без подначки, будто твердо уверена: сейчас он предложит что-нибудь совершенно потрясающее. Будто ждет от него какой-то замечательной идеи. Наверняка она и сама не против, чтоб ее новый парень выставил старого идиотом.

А мне теперь есть, где поужинать. Я принимаюсь за еду, а они меж тем азартно обмениваются идеями. Внимательно слушаю. Да, хорошая на самом деле мысль: надо все продумать заранее, а потом тщательно подготовить за оставшиеся два семестра. Пусть и Грег внесет свою лепту.

Перед глазами у меня время от времени всплывают жуткие образы: труп в морозильнике, восковое лицо брата в гробу, взгляд Лилы, когда я отпрянул от нее вчера ночью. Ну и ладно, я очень давно научился искусно скрывать свои эмоции.

– Посмотрите-ка на новенькую, – неожиданно говорит Джереми. – Она же вроде дочь какого-то криминального авторитета?

Я поворачиваюсь. Лила встала из-за стола, с ней, напустив на себя важный вид и размахивая руками в голубых перчатках, разговаривает девчонка из одиннадцатого. В столовой шумно, поэтому мне ничего не слышно. Но у одиннадцатиклассницы на лице злобная улыбка.

– Девочки дерутся, – ухмыляется Рауль.

Лила делает шаг вперед, но не замахивается на противницу и не вцепляется той в волосы – медленно снимает черную перчатку.

Мелькает ее голая рука. Грег с шумом втягивает воздух. Лилина обидчица отступает.

– С ума сошла, – шепчет Джереми. – Чокнутая. Хочет…

Ученики вскакивают с мест, разговоры затихают. В наступившей тишине я отчетливо слышу Лилу:

– Собираешься выяснять со мной отношения – ты уверена?

Сейчас она так похожа на отца.

Девчонка убегает к учительскому столу, а Лила натягивает обратно перчатку и садится. Даника рот открыла от изумления. Потом к ним подходит Уортон и выводит Лилу из столовой.

Какое-то время я бесцельно гоняю по тарелке кусок стейка, но через минуту встаю.

– Грег, – Одри тоже поднимается, – можно я минутку поговорю с Касселем?

– Ладно.

Хамсфорд пожимает плечами, но его взгляд добрым не назовешь. Трудно представить парня вроде Грега влюбленным в кого-нибудь, но на Одри он смотрит по крайней мере с ревностью.

– Что с тобой творится?

Мы вместе с бывшей девушкой идем к общежитию. Солнце садится, небо потемнело. Листья на деревьях шелестят в предвкушении дождя.

– Тебе же на этот розыгрыш наплевать. Я-то знаю: ты всегда говоришь одно, а на самом деле у тебя на уме совсем другое.

Полгода назад мы чуть снова не сошлись. Я думал, она каким-то чудом сможет сотворить из меня обычного парня с обычными проблемами. В ее глазах я вижу не свое отражение – в них отражается кто-то совсем другой. Тот, кем я хочу стать.

Я наклоняюсь к ней, но Одри с силой отталкивает меня прочь.

– Что ты делаешь?

– Не знаю. Я думал… – думал ее поцеловать.

– Кассель, – голос у Одри сердитый. – Ты всегда так. Либо холодный, как лед, либо наоборот. Ты сам знаешь, чего хочешь?

Опустив глаза, я смотрю на бетонную дорожку, на высохших дождевых червяков, которые выползли сюда во время дождя, а потом зажарились на солнце.

– Сама же хотела поговорить, – я словно защищаюсь.

– Ты хоть помнишь прошлый год? Вернулся в школу и вел себя как ни в чем не бывало, а я себе все глаза выплакала. Словно ничего и не случилось, словно мы тогда ничего и не говорили друг другу.

Я киваю, по-прежнему уставившись в пол. Она права. Мама поработала над Лилой, и после этого я вернулся в школу в ужасном состоянии. Не исключили меня только благодаря Сэму: сосед половину домашнего задания за меня делал. Все казалось серым и ненастоящим, я не обращал внимания на Одри, ничего ей не объяснил.

– Почему? И почему теперь так со мной разговариваешь, словно и этого тоже не было?

Интонация у нее странная. Я точно знаю, сейчас шея у Одри покрылась красными пятнами, она всегда краснеет, когда расстраивается.

– Прости меня. Ты права. С отношениями у меня всегда выходило плохо.

– Да, очень плохо! – в голосе у бывшей девушки облегчение, будто она рада хоть с чем-нибудь наконец согласиться. – Очень плохо, и я совсем не знаю, как с тобой общаться.