Красная площадь

Демонстрируя полную осведомленность по части того, как устроены и работают системы охранной сигнализации, незнакомец даже не попытался переступить порог следом за Павлом Григорьевичем. Он остался снаружи и даже повернулся к двери спиной, избавив хозяина от неловкости, сопряженной с необходимостью просить его отвернуться и не подглядывать, где спрятана пресловутая клавиша. Заодно он как бы говорил: подозреваю, приятель, что, кроме клавиши подтверждения, где-нибудь около двери у тебя присобачена и кнопка тревожного вызова; если хочешь, можешь прямо сейчас нажать ее и запереться на все замки. Менты снимут с тебя показания по поводу инцидента в сквере и уедут. Тем дело и кончится, и ты, дурья башка, так никогда и не узнаешь, кто я такой и зачем к тебе приходил. А я, естественно, обижусь и приду снова, когда ты уже перестанешь меня ждать, и бить мордой о батарею я тогда стану уже не Клеща, а тебя. А у тебя-то зубы небось не из дешевой нержавейки… Сколько ты отвалил за свои импортные имплантанты — два куска? Три? Пять?

— Проходите, — высунувшись из двери, пригласил Скороход.

Минуя комнаты, где хранились жемчужины его коллекции — не нравятся тебе, искусствоведу, пальцем деланному, «бубновые валеты», так и нечего на них пялиться, — он извилистым путем повел так называемого гостя в одну из двух своих кухонь, основательно расширенную и декорированную таким образом, что она напоминала кухню средневекового замка. Здесь было много начищенной меди, искусственного камня и темного дубового дерева. Самому Скороходу это фальшивое средневековье уже давно надоело; как ни крути, а потолки были низковаты, сама кухня, хоть и расширенная почти втрое, тесновата, и несоответствие громоздкого «средневекового» декора и антуража вполне современным и не слишком роскошным габаритам квартиры неприятно резало глаз. Он все собирался и никак не мог собраться переделать помещение, придав ему более современный и приятный глазу вид. Связываться с ремонтом пока не очень хотелось. Мало ли что надоело! Фальшивые валуны пока что на голову не сыплются, а впусти сюда дизайнеров со строителями — будешь добрых полгода, если не весь год, жить на даче и по знакомым, глотать известковую пыль и повсюду, куда ни явишься, оставлять за собой цепочки белых следов… А уж денег из тебя вытянут — подумать страшно!

Поймав себя на рассуждениях, которые более пристали ларечнику, чем владельцу самой большой в Москве сети казино, Павел Григорьевич покосился на гостя. Последний скромно сидел на тяжелом резном дубовом стуле с неудобной высокой спинкой, и поза его, несмотря на скромность, была такой непринужденной, что Скороход невольно позавидовал: чтобы так легко, вольно и даже изящно восседать на этой вертикальной разновидности прокрустова ложа, нужно пребывать в превосходной физической форме!

Широкоскулое, с резкими чертами лицо незнакомца сохраняло бесстрастное выражение, но Скороходу показалось, что гость сдерживает ироническую улыбку. Похоже было на то, что он обладал недурным вкусом и никак не ожидал встретить нелепицу, подобную той, что его сейчас окружала, в квартире столь богатого и известного человека, как Павел Скороход.

Из стены справа от окна выступали днища вмурованных туда дубовых бочек, фальшивые, как и все здесь, за исключением бытовой техники, которая была суперсовременной лет пять — десять назад. Скороход взялся за массивный медный кран, торчавший из одной такой «бочки», и, потянув, открыл спрятанный внутри бар.

— Будете? — предложил он, наклонив в сторону гостя горлышко квадратной бутылки с янтарным содержимым.

— Не откажусь, — с готовностью ответил тот. — Глоток хорошего скотча — это именно то, что нам обоим необходимо в данный момент для восстановления душевного равновесия. Это ведь настоящий скотч? — спросил он, едва заметно выделив голосом слово «настоящий» и явно намекая на являющий собой грубую имитацию интерьер.

— Не надо хамить, молодой человек, — проворчал Скороход, наливая на два пальца в низкие квадратные стаканы. — Валяйте, рассказывайте, каким ветром вас занесло в мой подъезд. Вам со льдом?

— Благодарю вас, льда не требуется. Надо же хоть в чем-то оставаться русским человеком!

— Очень патриотично, — хмыкнул Скороход, толчком подвигая к нему стакан. Класть лед в свое виски он тоже не стал. — Итак?..