Красная пыль

Сидеть, прикрыв глаза и расслабив спину, было почему-то приятно.

Уснувший Джуно задышал ровнее и глубже.

Лорна вытянула из кармана два мощных коммуникатора последней модели, цепляя один из них себе, а второй, очень осторожно – мальчику. Его длинные ресницы мелко подрагивали во сне, едва заметно; а тонкие пальцы отбивали по подушке быстрый, еле уловимый ритм.

На самой низкой громкости Лорна передала через связиста начало одной несложной мелодии с похожим темпом – Джуно мучительно нахмурился и перевернулся на другой бок, подкладывая ладонь под щеку и непроизвольно прижимая коммуникатор сильнее. Лорна передала другую мелодию – мальчик лишь тяжко вздохнул. Вихрь ярко-красных шариков с Пылью уже третью неделю весело резвился на Трикс. Госпожа Экгер вполне могла обойтись и собственными силами, но юлить и подкручивать условия договора ей не хотелось.

Джуно терпеть не мог никаких звуков извне, потому что явно слушал какие-то собственные, только ему доступные мелодии внутри головы, его личную, персональную музыку – скорее всего, быструю, динамичную, стремительную, агрессивную, очень молодую.

Лорна аккуратно сняла с мальчика коммуникатор, вздохнула и ползком двинулась к выходу – работы у нее было еще много. Сложной, но очень интересной, вдумчивой работы.

* * *

Все было готово для инкубирования.

Лекс сложил синие Стекла в контейнер с эмблемой лаборатории на матовом боку, уже закрыл крышку, но, резко вздохнув, вновь отжал магнитные застежки и вытянул обратно одну из теплых пластин. Затаив дыхание, делец обвел пальцами сложный сияющий многогранник – в горле сжался и раскрутился тошнотворный клубок, окутывая тело муторной дрожью.

Перед глазами промелькнули багряные лепестки Финикса…

Это было целое поле пушистых ярких цветов. Проклятая планета напрасно называлась Серой. Она должна была быть Красной, Багряной, Кровавой, но не Серой. Пышные перья соцветий. По-весеннему запашистое поле… но перья были сплошь слипшиеся от крови, опавшие, уже подсохшие, буроватые.

Ещё совсем молодой Алекс Аллиэнн растерянно оглядывал последствия недавнего побоища между местными. Тяжкий запах более чем сотни мертвых тел жадно сплетался с пряными мандариновыми корками Финикса, предательски толкая желудок вверх, к горлу, но Алекс только быстро сглатывал накатывающую муть – отец наблюдал за ним очень внимательно. Показывать свою слабость было нельзя… нельзя, нельзя. Нельзя. Сдержанность. Вести себя достойно. Всегда и везде. Даже на Серой планете. Даже у кровавого поля. Только отрешенность и надменно приподнятый подбородок… в сторону которого неожиданно метнулось белое изогнутое лезвие. Не слыша криков охраны, Алекс инстинктивно выставил вперед руки, успел перехватить копьеобразную палку у самого своего горла, зашипел и приготовился к сопротивлению, но держащая оружие худая рука на поверку оказалась совсем вялой, а нападающая – отвратно грязной, еле живой девчонкой лет пятнадцати. Алекс с силой оттолкнул ее, роняя в заросли Финикса, поднявшего тучу мельчайшей красной пыльцы, но отец приказал: «На борт! Без оружия и живьем!» – выдернуть у воющей на одной ноте девки светлый прут, сплошь покрытый резным узором, оказалось делом непростым, но сопровождающие это все-таки удалось. Прут странно хрустнул напоследок и был отброшен далеко в сторону. Орущую и рыдающую упаковали в транспортник…