Красная Страна

На плече Ягнёнка улыбался Пит, и Ро поняла, что давно уже не видела его улыбки.

Священные места остались позади, и начался лес. Пошёл снег, тепло Дракона пропало из земли, и стало довольно холодно. Деревья редели, становились всё выше и выше, и Темпл с Шай раздали детям меховые накидки. Некоторые наёмники выбросили куртки, чтобы унести больше золота, и теперь дрожали так же сильно, как раньше потели. На холоде разлетались проклятья, холодный туман наступал на пятки.

Двоих нашли мёртвыми в лесу – их застрелили в спину, когда они гадили. Теми самыми стрелами, которые наёмники бросили в Ашранке, чтобы набить колчаны награбленным.

Нескольких человек отправили найти и убить стрелявших, но они не вернулись назад. И остальные через некоторое время пошли дальше, но теперь в страхе, держа оружие в руках, вглядываясь в чащу и шарахаясь от каждой тени. Люди продолжали исчезать, один за другим. Один человек принял другого за врага и подстрелил, а Коска развёл руками и сказал:

– На войне бывает всякое.

Пока спорили, нужно ли тащить раненого или оставить его здесь, он уже умер, так что им осталось только снять всё ценное с тела и сбросить его в расселину.

Некоторые дети переглядывались, ухмыляясь, поскольку знали, что их преследует кто-то из семьи – трупы оставались, как послание. Эвин подошёл к Ро поближе и сказал на языке Народа Дракона:

– Ночью мы сбежим, – и она кивнула.

Опустилась темнота, без звёзд и без луны. Валил густой пушистый снег. Ро ждала и дрожала от желания убежать и от страха быть пойманной. Отсчитывала бесконечное время вдохами и выдохами спящих Чужаков – Шай, которая дышала часто и размеренно, Савиана, из груди которого доносились громкие хрипы, и женщины-духа, которая бормотала, когда переворачивалась с боку на бок, и потому во сне болтала больше, чем на ходу. Наконец, старик Свит, который, по мнению Ро, бегал медленнее всех, поднялся в дозор и с ворчанием направился на противоположную сторону лагеря. Тогда она тронула Эвина за плечо, он кивнул ей и стал расталкивать остальных, которые, поднявшись, тихо уходили в темноту.

Она потрясла Пита, он проснулся и сел. – Время идти. – Но он только моргал. – Время идти! – прошипела она, сжимая ему руку.

Он покачал головой.

– Нет.

Она потащила его, а он упирался, а потом закричал:

– Я не пойду! Шай!

Кто-то выскочил из-под одеяла, звякнула кастрюля, и лагерь зашумел. Ро выпустила руку Пита и побежала, проваливаясь в снег, прочь, в чащу, споткнулась о корень и покатилась, снова и снова. С трудом пробиралась вперёд. На этот раз она убежит. А потом что-то ужасно тяжёлое обхватило её за колени, и она упала.

Ро визжала, пиналась и колотила, но с тем же успехом могла драться с камнем, с деревом, или с само́й могучей землёй. Тяжесть навалилась ей на бёдра, затем на грудь, не оставляя возможности сопротивляться. Показалось, что в вихре снега мелькнул Эвин, оглянулся назад, и она протянула к нему руку и закричала:

– Помоги!

Потом он пропал в темноте. Или она пропала.

– Будь ты проклят! – прорычала Ро, и заплакала, продолжая вырываться, но всё напрасно.

Над ухом раздался голос Ягнёнка:

– Я уже проклят. Но снова я тебя не отпущу. – И он держал её так крепко, что Ро почти не могла пошевелиться, с трудом могла дышать.

Так что всё кончилось.

V

БЕДА

Каждая земля в мире рождает злодеев - но в то же время и других злодеев, которые убивают первых ради всеобщего блага.

Эмерсон Хью

Итог

Они учуяли Маяк задолго до того, как увидели. На запах готовящегося мяса голодная колонна ломанулась с холма прямо через лес. Люди поскальзывались, спотыкались, в спешке сбивали друг друга с ног, поднимая фонтаны снега.

На склоне над лагерем предприимчивая торговка решила приготовить полоски мяса. К её сожалению, наёмники не собирались платить, и, отмахнувшись от её протестов, уничтожили всё до последнего хряща, почище полчища саранчи. Дрались даже за ещё сырые куски мяса и тут же жадно их поедали, как волки. В давке один человек прижал руку к раскалённой жаровне и теперь стонал, сидя на коленях в снегу и сжимая ладонь, покрытую чёрными полосами. Темпл ковылял мимо него, поёживаясь от холода.

– Ну и люди, – пробормотала Шай. – Богаче Хермона, и всё равно предпочитают красть.

– Дурные поступки входят в привычку, – ответил Темпл, стуча зубами.

Запах наживы, наверное, добрался до Криза, поскольку лагерь рос как на дрожжах. Здесь откопали ещё несколько курганов, возвели несколько новых лачуг, и их трубы деловито дымили. Новые торговцы поставили магазины, новые шлюхи расстелили тюфяки, и радостно столпились, предлагая помощь бравым завоевателям. Цены тайно корректировались, когда торговцы – все как один изумительно жадные – узнавали вес принесённых золота и серебра.

Коска единственный ехал в седле, возглавляя процессию на потрёпанном муле.

– Приветствую! – Он порылся в седельной сумке и беспечным движением запястья отправил в воздух фонтан древних монет. – И всех с днём рождения!