Красная Страна

— Кого волнует правота? — И Ламб прыгнул, поднимая эту большую полосу металла и опуская ее на щит Ваердинура с грохотом, заставившим Шай вздрогнуть, оставив огромную впадину в изображении дракона и загнув один его конец. Человек Дракона пошатнулся, дернул ногой, чтобы удержаться на краю. Прежде чем отзвучало эхо, Ламб зарычал и прыгнул снова.

Однако на этот раз Ваердинур был готов, подставив щит так, что прут сверкнул и отскочил назад. Ламб отпрыгнул быстро, как змея, и меч на волос прошел мимо; быстро, как змея, прыгнул вперед, и поймал Ваердинура под челюсть, тот зашатался и сплюнул кровью. Но Ваердинур быстро выровнялся, хлестнул слева, справа, высек искры и осколки от прута, когда Ламб подставил его как блок.

Шай взяла прицел, но даже с такого расстояния было неясно, в кого она попадет, если пустит стрелу — два старика двигались слишком быстро, смертельно, убийственно, так, что каждый шаг или рывок мог быть их последним. Ее рука дергалась, когда она зашла на мост, пытаясь поймать шанс, всегда на несколько мгновений позади; пот тек на ее дрожащие веки, когда она переводила взгляд от боя впереди на бездну под ногами.

Ваердинур видел приближение следующего удара и чисто ускользнул, шустро для его размера. Прут ударил по мосту с пронзительным грохотом, высекая искры, нарушив баланс Ламба достаточно надолго, чтобы Человек Дракона качнулся. Ламб дернул голову прочь, и вместо того, чтобы раскроить его череп пополам, яркий кончик оставил красную полосу внизу лица; капли крови упали в ничто. Он отшатнулся на три шага, пятка шлепнулась на самом краю, между двумя мужчинами лишь на вздох открылось пространство, и Ваердинур отправил меч обратно в выпад.

Шай была не сильна по части ожидания, но когда момент наступал, у нее был талант действовать не раздумывая. Она даже не думала о том, чтобы стрелять. Ее стрела полетела через темноту, мелькнула у края щита и попала в руку Ваердинура, держащую меч. Он заворчал, кончик его клинка упал и безвредно царапнул мост, когда Шай опустила лук, с трудом веря, что сделала выстрел, и тем более попала в цель.

Ламб взревел, как бешеный бык, махая полоской металла, словно она была не тяжелее ивовой ветки, ударяя Ваердинура так и этак, заставляя его кружиться вдоль моста, без шансов ответить, даже если б он мог, со стрелой Шай в руке; без шансов сделать что-то, кроме как драться, чтобы удержаться на ногах. Ламб продолжал, неутомимый, безжалостный, вытесняя его с моста на выступ с другой стороны. Последний удар вырвал щит из руки Ваердинура, и тот закувыркался в темноте. Он споткнулся перед стеной, меч выпал из его раненой руки, теперь окровавленной от раны.

Из теней выскочила фигура; нож вспыхнул, когда она прыгнула на Ламба, и он отшатнулся назад к обрыву; поборолся и отбросил ее к стене. Бритоголовая девочка съежилась на полу. Она изменилась, она так изменилась, но Шай знала ее.

Она бросила лук и побежала; ни мысли о провале внизу, ни мысли ни о чем, кроме пространства между ними.

Ламб вырвал нож из плеча вместе со струйкой крови и отбросил прочь, как использованную зубочистку, лицо все еще было заперто в ту красную улыбку, кровавую, как свежая рана; он ничего не видел, ни о чем не волновался. Не тот человек, что качался рядом с ней в фургоне столько миль, или терпеливо пахавший поле, или певший детям, или предупреждавший ее, что надо быть реалистом. Другой человек, если вообще это был человек. Тот, кто убил двух бандитов в Аверстоке, кто отрубил голову Санджида на равнинах, кто руками убил Гламу Голдена в Круге. В самом деле, лучший друг смерти.

Он по дуге прошел обратно с полосой металла в руках, зарубки и засечки от меча Делателя злобно блестели, и Шай закричала, но это была лишь напрасная трата дыхания. В нем было жалости не больше, чем в зиме. После всех этих миль, что она прошла, всей той земли, которую преодолела, осталось лишь несколько шагов, которых было слишком много, когда он опустил шипящий прут.

Ваердинур кинулся закрыть Ро, металл попал в его большое предплечье и отбросил, как хворостинку, врезавшись в его плечо; открыл огромный порез под головой, оставив его бесчувственным. Ламб снова поднял прут, крича до пены на изогнутых губах, и Шай поймала другой конец прута, спрыгнув с моста, и вскрикнула, когда ее резко подняло в воздух. Ветер зашумел, перевернулась раскаленная пещера, и она вверх ногами врезалась в камень.

Затем все было тихо.

Лишь легкий звон.

Шарканье сапог.

Вставай, Шай.

Нельзя просто валяться весь день.

Нужно делать дела на ферме.

Но даже дыхание было для нее настоящим вызовом.

Она оттолкнулась от стены, или пола, или потолка, и мир перевернулся, все крутилось, как лист в потоке воздуха.

Она стояла? Нет. На спине. Одна рука болталась. Болталась над краем пропасти; чернота и слабый огонь в далекой глубине. Плохая идея. Она откатилась обратно. Ей удалось нащупать колени, все качалось, она пыталась вытряхнуть туман из головы.