Красная Страна

— Ага, — проворчал в ответ Старый Ког[27]. Ему приходилось прилагать усилия, чтобы держать глаза открытыми, поскольку они все еще были тяжелыми после вчерашней попойки, затем бегства испуганных животных, и длинного пути пешком и тяжелой скачки.

— И в грязи, — сказал Брайт.

— Ага. — Дым огней прошлой ночи, и лазание по кустам, убегая от напуганных лошадей, и постоянный ливень грязи из-под копыт едущих впереди.

— И болен, — сказал Брайт.

— Несомненно. — Опять же, попойка прошлой ночью, и опять же скачка, и рука Кога все еще болела после падения в горах, и старая рана в его заднице всегда ныла. И не подумаешь, что рана от стрелы в жопе будет изводить тебя всю жизнь, но это так. Доспех на жопу. Вот ключ к жизни наемника.

— Эта компания была испытанием, — сказал Ког.

— Если можно применить это слово к полугоду изнуряющей скачки, изнуряющей выпивки, убийств и воровства.

— А какое еще тут можно применить?

Брайт размышлял мгновение.

— Верно. Хотя, ты видел хуже? Ты же с Коской давно.

— На Севере было холоднее. В Кадире суше. Последняя стирийская резня была кровавее. Чуть не дошло до бунта в Компании. — Он подвигал наручники на ремне. — Устали заковывать в цепи и пришлось вешать за каждое нарушение. Но, принимая во внимание все, нет. Я не видел хуже. — Ког втянул носом сопли, задумчиво покатал их во рту, собирая хорошую консистенцию, затем наклонился и плюнул по дуге через открытое окно лачуги.

— Никогда не видел, чтобы кто-то плевал, как ты, — сказал Брайт.

— Все дело в тренировках, — сказал Ког. — Это как везде.

— Двигайтесь! — взревел Коска через плечо, во главе колонны. Если можно назвать восемнадцать человек колонной. И все-таки они были везунчиками. Остальные из Компании скорее всего все еще брели через плато пешком. По крайней мере те, что еще живы.

Мысли Брайта несомненно двигались в том же направлении.

— Потеряли много хороших мужиков за последние несколько недель. Не могу поверить, что Брачио нет.

— Это утрата.

— И Джубаира.

— Не очень-то мне жаль, что голова этого черного ублюдка больше не на месте.

— Он был странным, верно, но хорошим союзником в тесном уголке.

— Я бы предпочел держаться подальше от тесных уголков.

Брайт посмотрел вбок на него, затем придержал лошадь, чтобы остальные впереди не могли его заметить.

— Не могу не согласиться. Хочу домой, вот что я говорю.

— Какой дом для таких как мы?

— Тогда куда угодно, лишь бы отсюда.

Ког глянул на спутанную массу дерева и руин, которой был теперь Криз. Город никогда не был местом для восхищения культурного человека, и менее всего теперь, по тому, как все выглядело — частично сгорело, а в остальном по большей части опустошено. Те, кто здесь остались, выглядели как люди, которые не нашли способа уехать или были слишком тяжело больны, чтобы пытаться. Бродяга исключительной бедности хромал за ними несколько шагов с протянутой рукой, перед тем, как упасть в канаву. На другой стороне улицы беззубая старуха смеялась и смеялась, и смеялась. Сумасшедшая. Или услышала что-то в самом деле смешное. Сумасшествие выглядело более вероятным.

— Я понял тебя, — сказал Ког. — Но нам нужно найти деньги. — Даже если он не был полностью уверен, что хочет найти их. Всю жизнь он цеплялся за каждый медяк, что мог достать своими бородавчатыми пальцами. Затем внезапно у него стало столько золота, что оно уже больше ничего не стоило. Так много, что весь мир казалось, ничего не значил в их свете.

— Разве ты не сохранил чуть-чуть?

— Конечно. Немного. — Фактически, больше, чем немного — мешок под его подмышкой был тяжелым от монет. Не так много, чтобы это заставило его потеть, но улов порядочный.

— Как и все мы, — пробормотал Брайт. — Так что на самом деле мы едем за деньгами Коски, не так ли?

Ког нахмурился.

— Есть принципы и все такое.

— Принципы? Серьезно?

— Нельзя давать людям просто взять и ограбить тебя.

— Мы сами себя ограбили, разве нет? — сказал Брайт; утверждение, которое Ког никоим образом не мог отрицать.

— Говорю тебе, оно проклято. С момента, как мы наложили на него лапу, все стало идти говенней и говенней.

— Нет такой штуки, как проклятье.

— Расскажи об этом Брачио и Джубаиру. Сколько нас выехало из Старикланда?

— Больше четырех сотен, если верить Дружелюбному, а Дружелюбный в счете не ошибается.

— А сколько сейчас?

Ког открыл рот, потом закрыл. Смысл был очевиден всем.

— Точно, — сказал Брайт. — Будем еще здесь болтаться, и станем ничем.

Ког шмыгнул носом, хрюкнул, и снова плюнул, прямо в окно первого этажа. В конце концов артист должен ставить перед собой сложные задачи.

— Я давно уже с Коской.

— Времена меняются. Посмотри вокруг. — Брайт кивнул на пустые хижины, которые месяц или два назад кишели людьми. — Что это за вонь?

Ког наморщил нос. Конечно, здесь всегда воняло, но эта сильнейшая, вдохновляющая вонь говна и бедной жизни всегда пахла для него, как дом. Сейчас в воздухе стоял какой-то резкий запах, покров коричневатого дыма висел надо всем.

— Не знаю. Не могу сказать, что мне не наплевать.

— Хочу домой, — прискорбно сказал Брайт.