Красная Страна

Ваердинур видел приближение следующего удара и чисто ускользнул, шустро для его размера. Прут ударил по мосту с пронзительным грохотом, высекая искры, нарушив баланс Ламба достаточно надолго, чтобы Человек Дракона качнулся. Ламб дернул голову прочь, и вместо того, чтобы раскроить его череп пополам, яркий кончик оставил красную полосу внизу лица; капли крови упали в ничто. Он отшатнулся на три шага, пятка шлепнулась на самом краю, между двумя мужчинами лишь на вздох открылось пространство, и Ваердинур отправил меч обратно в выпад.

Шай была не сильна по части ожидания, но когда момент наступал, у нее был талант погружения. Она даже не думала о том, чтобы стрелять. Ее стрела полетела через темноту, мелькнула у края щита и попала в руку Ваердинура, держащую меч. Он заворчал, кончик его клинка упал и безвредно царапнул мост, когда Шай опустила лук, с трудом веря, что сделала выстрел, и тем более попала в цель.

Ламб взревел как бешеный бык, махая полоской металла, словно она была не тяжелее ивовой ветки, ударяя Ваердинура так и этак, заставляя его кружиться вдоль моста, без шансов ответить, даже если б он мог, со стрелой Шай в руке; без шансов сделать что-то, кроме как драться, чтобы удержаться на ногах. Ламб продолжал, неустанный, безжалостный, вытесняя его с моста на выступ с другой стороны. Последний удар вырвал щит из руки Ваердинура, и отправил его кувыркаться в темноту. Он споткнулся перед стеной, меч выпал из его раненой руки, теперь окровавленной от раны.

Из теней выскочила фигура; нож вспыхнул, когда она прыгнула на Ламба, и он отшатнулся назад к обрыву; поборолся и отбросил ее к стене. Бритоголовая девочка съежилась на полу. Она изменилась, она так изменилась, но Шай знала ее.

Она бросила лук и побежала; ни мысли о провале внизу, ни мысли ни о чем, кроме пространства между ними.

Ламб вырвал нож из плеча вместе со струйкой крови и отбросил прочь, как использованную зубочистку, лицо все еще было заперто в ту красную улыбку, кровавую, как свежая рана; он ничего не видел, ни о чем не волновался. Не тот человек, что сидел рядом с ней в фургоне столько качающихся миль, или терпеливо пахавший поле, или певший детям, или предупреждавший ее, что надо быть реалистом. Другой человек, если вообще это был человек. Тот, кто убил двух бандитов в Аверстоке, кто отрубил голову Санджида на равнинах, кто руками убил Гламу Голдена в Круге. В самом деле, лучший друг смерти.

Он по дуге прошел обратно с полосой металла в руках, зарубки и засечки от меча Делателя злобно блестели, и Шай закричала, но это была лишь напрасная трата дыхания. В нем было жалости не больше, чем в зиме. После всех этих миль, что она прошла, все той земли, которую преодолела, осталось лишь несколько шагов, которых было слишком много, когда он опустил шипящий прут.

Ваердинур бросил себя на Ро, металл попал в его большое предплечье и отбросил, как хворостинку, врезавшись в его плечо; открыл огромный порез под головой, оставив его бесчувственным. Ламб снова поднял прут, крича до пены на изогнутых губах, и Шай поймала другой конец прута, спрыгнув с моста, и вскрикнула, когда ее резко подняло в воздух. Ветер зашумел, перевернулась раскаленная пещера, и она вверх ногами врезалась в камень.

Затем все было тихо.

Лишь легкий звон.

Шарканье сапог.

Вставай, Шай.

Нельзя просто валяться весь день.

Нужно делать дела на ферме.

Но даже дыхание было для нее настоящим вызовом.

Она толкнулась от стены, или пола, или потолка, и мир перевернулся, все крутилось, как лист в потоке.

Она стояла? Нет. На спине. Одна рука болталась. Болталась над краем пропасти, чернота и огонь, слабый в далекой глубине. Это не выглядело хорошей идеей. Она откатилась обратно. Ей удалось нащупать колени, все качалось, она пыталась вытряхнуть туман из черепа.

Кричали люди, голоса были нечеткие, приглушенные. Что-то стукнуло перед ней, и она чуть снова не упала.

Путаница людей, двигающихся, борющихся. Ламб был в центре, лицо дикое, как у животного, красная влага из длинного пореза прямо через него, визжащие и булькающие звуки, которые не были даже наполовину богохульствами.

Большой сержант Коски, Дружелюбный, был за ним с одной рукой вокруг шеи, пот тек с его лба от усилий, но его лицо лишь немного хмурилось, словно он высчитывал беспокоящую сумму.

Свит пытался держать захват на левой руке Ламба, его таскало, как человека, привязанного к дикой лошади. Савиан держал правую руку Ламба, и хрипел: — Стой! Стой, ебаный псих! Шай видела, что у него был обнаженный нож, и не думала, что сможет остановить его от того, чтобы пустить в ход. Не думала даже, что хочет.

Ламб пытался убить Ро. После всего, через что они прошли, чтобы найти ее, и он пытался ее убить. Он убил бы Шай, что бы он ни пообещал ее матери. Он убил бы их всех. Она этого не понимала. И не хотела.