Красная Страна

Семь всадников, прямо как сказал Темпл, и они нагоняли. Все что им нужно сделать, это заехать перед фургоном, сбить лошадь или две в упряжке, и все. Они все еще были вне зоны обстрела, особенно если стрелять с того, что с тем же успехом могло быть плотом на стремнине. Она неплохо управлялась с луком, но и волшебницей не была. Ее взгляд перешел на люк на крыше, она бросила лук и помчалась к нему на четвереньках, вытащила меч и пихнула под проушину, на которой был висячий замок. Слишком крепкая и тяжелая. Смола вокруг петель была намазана небрежно, хотя дерево более чем наполовину сгнило. Она воткнула кончик меча туда, повернула, подолбила, поработала с креплениями, с другой петлей.

— Они скачут? — услышала она визг Темпла.

— Нет! — выдавила она сквозь сжатые зубы, подсовывая меч под петлю и вытаскивая обратно. — Я пришила их всех!

— Правда?

— Нет, нихуя не правда! — И она упала на задницу, когда решетка оторвалась от петель и шлепнулась. Она отбросила меч, совершенно изогнутый, пальцами открыла решетку, и начала карабкаться в темноту. Фургон ударил что-то и с треском толкнулся, вырвав лестницу из ее рук и бросив ее на лицо.

Сверху сочился свет, через трещины вокруг ставней на узких окнах. С обеих сторон были тяжелые решетки, на замках и набитые сундуками, коробками, седельными сумками, которые подпрыгивали, ударялись, бряцали, сокровища просыпались, золото блестело, камни мерцали, монеты скользили по доскам пола; хватило бы выкупить пять королей и останется еще на дворец-другой. Под ней была пара мешков, набитых деньгами. Она стояла, подпрыгивая от решеток в стороны, поскольку фургон шатало влево и вправо на стонущих рессорах, начала оттаскивать ближайший мешок к яркой линии между задними дверями. Адски тяжелый, но она таскала много мешков в свое время, и не собиралась дать этому победить ее. Ее достаточно побеждали, и это ей никогда не нравилось.

Она чертыхаясь вывернула болты, пот заливал ее лоб, затем, плотно прижимаясь к решетке рядом с ней, распахнула двери сапогом. Внутрь влетел ветер; открылась яркая, белая пустота плато и стучащие пятна колес и снег бил из-под них; черные фигуры всадников преследовали, теперь уже ближе. Намного ближе.

Она выхватила нож и разрезала мешок, запустила руку внутрь и вытащила пригоршню монет, и еще, и другой рукой, потом обеими, швыряя золото, как сеяла зерно на ферме. Она подумала, как тяжело она билась, будучи бандитом, как надрывалась будучи фермером, и спорила по мелочам, будучи торговцем, за крупицу того, что сейчас выбрасывала каждый миг. Она пихнула следующую горсть себе в карман, поскольку — ну, отчего бы не помереть богатой? Затем загребла еще обеими руками, выбросила пустой мешок и пошла за вторым.

Фургон ударил по колее, подбросив ее в воздух, ударил ее головой о низкий потолок, и она растянулась. Миг все кружилось, затем она поднялась и потащила следующий мешок к качающимся, хлопающим дверям, рыча проклятия фургону, потолку и кровоточащей голове. Она встала у решетки, выпнула мешок, который разорвался на снегу и осыпал золотом пустую равнину.

Пара всадников остановилась, один уже слез с лошади и ползал на четвереньках за монетами, быстро удаляясь. Но остальные скакали не обращая внимания, более решительные, чем она надеялась. Таковы надежды. Она почти могла видеть лицо ближайшего наемника, склонившегося над качающейся головой лошади. Она оставила двери открытыми и вскарабкалась по лестнице на крышу.

— Они все еще за нами? — визгнул Темпл.

— Да!

— Что ты делаешь?

— Хочу, блядь, полежать, прежде чем они догонят!

Фургон с шумом въехал в неровную землю, плато изгибалось от маленьких ручьев, было усеяно валунами и колоннами изогнутых скал. Дорога ныряла в мелкую долину, крутые бока которой мелькали мимо, колеса стучали громче, чем когда-либо. Шай вытерла ладонью кровь со лба, скользнула через трясущуюся крышу к задней части, загребла лук и вытащила стрелу. Она посидела немного на корточках, тяжело дыша.

Лучше сделать это, чем жить, боясь этого. Лучше сделать.

Она поднялась. Ближайший всадник был в пяти шагах позади от качающихся дверей. Он увидел ее, глаза расширились, светлые волосы, широкий подбородок и щеки, розовые от ветра. Она думала, что видела его, пишущим письмо в Биконе. Он плакал, пока делал это. Она подстрелила его лошадь в грудь. Ее голова откинулась, она зацепила одним копытом другое, и лошадь вместе с всадником упали, кувыркаясь снова и снова, ремни и упряжь спутались, остальные объезжали их останки, когда Шай нырнула назад за следующей стрелой, и услышала, что Темпл что-то бормочет.

— Ты молишься?

— Нет!

— Лучше начинай! — Она снова поднялась, и стрела задрожала в дереве прямо перед ней. Всадник, черный на фоне неба на краю долины, поравнялся с ними, копыта лошади расплылись, он мастерски стоял в стременах и уже снова натягивал тетиву.