Красная стрела. 85 лет легенде

Всю холодную войну западные гости катались по России с западным комфортом. Александр Егоров, пятнадцать лет работавший начальником поезда, вспоминает единственный случай, когда покой пассажиров был нарушен. “Помню, ехали в Москву и в районе Вышнего Волочка встретили товарный поезд, у которого была неисправна одна из дверей. Она отвалилась и врезалась в наш состав. На восьми вагонах оторвала поручни, разбила стекла. Как раз в одном из этих вагонов ехал прокурор из Нью-Йорка. Когда я пришел к ним в купе, вижу – жена прокурора плачет, а сам он забрался под диван. Он думал, что гангстеры или бандиты напали. Пришлось объяснять…”

Всякая царапина

Была у меня подруга, молодая петербургская актриса: пробивная, как паровоз, горячая, как уголь в топке, и твердая, как подшипник. Трижды поступала в актрисы, на четвертый поступила, отучилась, но играла сплошь “кушать подано”. Судьба не складывалась: парни были дураки, пьесы – дрянь, режиссеры – похотливые козлы. Выпив дешевого пива, подруга плакала о первых морщинах – актерский век недолог, – но однажды случилось чудо, и она получила роль в Москве, в кино.

Мы подарили ей билет на “Красную стрелу”, в мягкий вагон. В знак начала новой, счастливой жизни. Билет стоил, как ее месячная зарплата в муниципальном театре. Собрали в складчину, купили еще коробку конфет в дорогу, махали с платформы платочком.

И она уехала. И все действительно сложилось хорошо. Позже она вспоминала, что это “хорошо” началось на четвертой платформе Московского вокзала. “Знаешь, я понимала, что это не те же самые, довоенные вагоны. И что проводники не те же самые. И за окном совсем другая страна. Но я зашла в купе, и у меня возникло чувство, что вокруг то ли тридцатые, то ли шестидесятые, что во всякой царапине – история. Как давным-давно на Кипре, когда мама водила меня по каким-то греческим развалинам. Этот поезд столько пережил, и столько в нем разными людьми пережито. Тысячи уезжали на нем в новую жизнь. Неужели у меня что-то может не получиться?”

Проспект “Красных стрел”

Страна зализывала раны, страна развивалась, и с нею – “Красная стрела”.

1957 год. Ленинградский завод выпустил мягкий вагон первого класса взамен состарившихся царских. В нем было что-то совсем уж невероятное: ванная комнатка с душем между двумя купе.

1960 год. Вагоны стали цельнометаллическими. Сейчас это обычное дело и на обычных поездах. Никто и не вспомнит, что когда-то ездили в деревянных.

1961 год. “Красную стрелу” перекрасили наконец в правильный, винно-красный цвет. До революции вагоны третьего класса были зеленые, второго – желтые, а первого – синие, потому и “Красная стрела” была синей.

1962 год. Паровозы полностью заменили тепловозами. Топлива теперь хватало на всю дорогу, остановку в Бологом сократили, а поезд всю дорогу вела одна бригада.

1967 год. На Московском вокзале стали играть Глиэра.

1976 год. Между двумя столицами пустили вторую “Красную стрелу” – четырьмя минутами позже. Шутка брежневских времен: какой проспект в Ленинграде самый короткий? Проспект “Красных стрел”. Имели в виду четвертую платформу Московского вокзала, с которой отправлялись оба поезда. Сейчас вторая “Стрела” называется “Экспресс” (поезд № 3/4).

Восьмидесятые. По стране, еще не ведающей о своем скором конце, понеслись фирменные поезда. Дети “Красной стрелы” – по ее образцу, но беднее и проще. Имена, впрочем, тоже были красивые: “Нева”, “Юность”, “Полярный”, “Арктика”…

Тем временем роскошь “Красной стрелы” стала доступнее: двенадцать рублей в купейном вагоне, пятнадцать – в спальном. Но катались по-прежнему люди непростые.

“Вагон мой отапливался печкой, а не электричеством. Никогда не замерзали люди, – вспоминает проводница Анастасия Дергунова. – Ездили министры и артисты, иногда иностранцы, с которыми запрещали связи иметь. Если проводник брал подарки, то больше на этом поезде не работал. Помню, часто ездила у нас Пугачева. Артисты очень простые были. Очень хорошие артисты. Однажды ехал Михалков с гастролей. Думаю, как же я не напросилась к нему на фильм. Но он не один ехал. А Скляр постоянно ездил без билета: он с собой женщину возил, ей билет давал, а сам ходил по вагонам и искал знакомых”.

Кончик страницы

Афины, София, Бухарест, Кишинев – и дальше по Советскому Союзу, с юга на север, в Москву. Так несли олимпийский огонь, чтобы зажечь в “Лужниках” 20 июля 1980 года.

Ленинград не по пути. Казалось бы, при чем тут “Красная стрела”?

А вот при чем: хотя Олимпиада-80 и прозвана московской, она была всесоюзной. Парусная регата прошла в Таллине, соревнования стрелков – в Мытищах, футбольные четвертьфиналы – в Киеве, Минске и Ленинграде, на стадионе имени того самого Кирова.

Именно туда, в Ленинград, в ночь на 19 июля отправили частицу олимпийского огня.