Красная строка. Коллективный сборник №2

Наконец дошли до посадки. Она была не густой, но прямого солнца всё же не было. Расстелили одеяло и одновременно с жадностью схватили бутылки с водой. Александр развел костёр и стал быстро насаживать мясо, пахнущее ароматным маринадом, на шампуры. Капельки сала, падая на угли, вспыхивали голубоватыми искорками.

– Надюша, сейчас всё будет готово. Знаешь, самый лучший шашлык я ел на Кавказе. У нас ничего с собою не было, замариновать мясо не в чем. Тогда мы просто залили баранину водой из колодца. Более восхитительного мяса я никогда не пробовал! Хотя тогда нам было не до кулинарных изысков. Думаю, мы и полусырое мясо с радостью бы съели.

Надя села на бревно в отдалении от костра, отрешённо глядя на переливающееся разноцветье углей и неспешно отхлебывая воду из бутылки.

– Надя, что с тобою?

Предвкушая предстоящее объяснение и заранее предвидя её «да», он недоумевал, глядя на её сумрачный вид.

Огненные куски мяса были разложены по тарелкам вместе с кусочками лука, помидорами и присыпаны пушистой горкой зелени.

– Последний штрих, – сказал Александр, откупоривая бутылку с вином, завёрнутую в полотенце, чтобы дольше сохранить прохладу. – Занимайте места согласно купленным билетам.

Надя подошла ближе к костру, выжидательно глядя на хлопочущего Александра. Он подал ей стакан с вином.

– Надюша, сегодня мы с тобою в последний раз…

– Ах, все-таки в последний?! – перебила она его. – Я так и знала! Решил на прощание…

Она швырнула стакан в догорающий костёр и сделала шаг ему навстречу, неотрывно глядя в глаза.

– Надюша! – Александр обескуражено смотрел на неё.

– Что Надюша? Наше расставание не нужно было столь пафосно обставлять!

Она с остервенением пнула кастрюлю с шашлыком – куски мяса разлетелись по поляне.

– Сама дура, размечталась… – Надя закашлялась, гнев перехватил ей горло. – Ненавижу тебя! Ненавижу!

Она прижалась к берёзе и разрыдалась. Он впервые видел её плачущей, и ему было нестерпимо смотреть на её слёзы.

– Господи, Надя! Ты всё неправильно поняла!

– А что тут понимать?! Развёл лохушку на отпускной роман! Молодец! Поздравляю!

– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж! – закричал Александр, чтобы заглушить причитания Нади.

Она вскинула на него непонимающие глаза.

– То про последнюю встречу говоришь, то замуж зовёшь, это как?..

Александр облегчённо выдохнул и, подойдя к Наде, крепко обнял её. Она передернула плечами, стараясь сбросить его руки.

– Прости, я так глупо выразился. Хотел сказать, что мы сегодня последний раз встречаемся как свободные люди, а дальше – куда я, туда и ты. Жена за мужем, как нитка за иголкой.

– Значит, ты делаешь мне предложение?

Александр расцепил руки.

– Я люблю тебя, Наденька. И хочу, чтобы ты стала моей женой. Это, по-моему, и так понятно…

– Кому понятно? – вскинула голову Надя, смахивая слёзы ладонью.

– Ну, мне… нам… а разве нет?..

Эта мысль не приходила ему в голову.

– А я что, мысли твои могу читать? Я извелась вся. Тебе скоро уезжать, а ты всё люблю да люблю, а дальше-то что?! Ни полслова! А я, как и любая женщина, хочу определённости, хочу будущего! Что здесь непонятного?

– Прости, – виновато бормотал Александр, – я думал ты чувствуешь… что слова здесь не нужны…

– Дурачок, любовь не терпит тишины и ищет знаков подтвержденья!

Её раздражение вмиг иссякло.

Поглощённые внезапной ссорой и примирением, они не заметили, как резко усилился ветер.

– Саша, смотри! – Надя вскинула руку.

Со стороны поля, гонимое шквальным ветром, на посадку стремительно шло плотное облако пыли. Солнце заволокло иссиня-чёрными маслянистыми тучами. Надвигалась гроза; отчётливо запахло сырой пылью.

– Ну, и что теперь делать? – закричала Надя.

Он почти не слышал её. Берёзовые ветви со свистом хлестали друг друга. Временами ветка, сухо треснув сломанным суставом, падала им под ноги.

– Иди ко мне, – позвал Александр, поднимая с земли одеяло.

Встав за дерево, он едва успел с головой обернуть себя и Надю, как по одеялу с шипением забарабанили пыль, поднятый прибрежный песок и ветки, чувствительно коловшие сквозь ткань. Дневной зной исчез. С мучительным томлением земля ждала освобождающего ливня.

Наконец первые крупные капли стали падать на кучки пыли, собравшиеся у их ног. Одиночные капли моментально сменились стеной мощного дождя; земля, раскрывшись навстречу ливню, жадно впитывала воду. Одеяло насквозь промокло, но Александр по-прежнему стоял, закутавшись в него вместе с Надей. Воздух свежел, от мокрого одеяла становилось зябко. Александр прижал девушку к себе и почувствовал жаркое Надино тело, облепленное мокрым сарафаном. Она вновь прижималась к нему доверчиво и ласково, как раньше.

– Наденька… – ему вдруг нестерпимо захотелось услышать собственный голос, произносящий её имя, – Наденька, солнышко моё…

Она оторвала лицо от его груди и посмотрела своими пронзительно синими глазами. Он мог бесконечно любоваться переменчивой игрой этих глаз – неподвижно-задумчивых и оттого особенно глубоких, да что там – бездонных; веселых и словно сыплющих искорками бенгальских огней; тревожных, беспокойно бегающих, но ничего не видящих.