Красная строка. Сборник 3

К рассвету, сказав себе: «Действительно, ночь – время откровений», она уснула. И приснилось ей озеро, невероятно гладкое, а наверху луна. И будто, луна была Властительницей всего, на что падало её сияние. А от горизонта до горизонта было только озеро, отражение луны и она. Невероятное чувство единения с водой, с луной ощутила Евгения Дмитриевна, и в этот момент она пошла. Под ногами расплывались круги, и луна светила все ярче и ярче. Сознание, что к луне и воде она может обращаться как к сестрам и в то же время как к себе самой, так поразило Евгению Дмитриевну, что в этот момент она проснулась.

Из-за стресса, похмелья и бессонной ночи завтракать особенно не хотелось. За пустым чаем пришла мысль: «А не поехать ли мне на дачу, в середине июня там так хорошо, хоть проветрюсь». И тут она вспомнила сон. С тоской посмотрела в окно и пошла одеваться. Нужно было съездить на производство, предупредить, кого следует и завести документы с печатью.

Закончив все дела в бухгалтерии, Евгения Дмитриевна спустилась в цех по разливу. По-хозяйски обводя взглядом помещение, остановилась на емкостях с «сырьем». Сырье. То, что в них содержалось, не было просто сырьем. Это было живое, единое с ней существо. Евгения Дмитриевна вернулась в офис и дала указание к её приезду изменить надписи на емкостях – написать «Вода» с большой буквы. Так и не поняв до конца побуждений своего поступка, она вышла на улицу.

По приезду в деревню Евгения Дмитриевна собрала кое-какую еду в корзину и отправилась на озеро. Оно вовсе не такое, как ей представлялось по пути сюда. Никакого сходства с озером из сна не было. С накатившей волной отчаянья Евгения Дмитриевна справилась, озеро хоть и не отличалось изумительной красотой, но все же было милое. Как бездомный щенок, вроде и брезгуешь к нему прикоснуться, но и нравится тоже. Подойдя поближе к кромке воды, она задумалась: «А что я тут вообще делаю? Стоило ли ехать из города, ведь от внутренних проблем не убежишь?» На душе снова стало тревожно. Но почему-то разрыдаться и пойти в ближайший магазин за вином, желания не было. Наоборот, здесь на чистом воздухе захотелось вызвать себя на дуэль и разобраться наконец, в чем же суть этого смятения. Этот вопрос она решила адресовать воде. Произнеся его про себя, она взглянула под ноги и встретилась со своим отражением. Это был вызов. На неё смотрела слегка толстоватая, но симпатичная женщина. Она получила даже больше, чем ответ. В её жизни не было достойного мужчины. И сейчас глядя на свое отражение, она поняла, что не так уж всё и упущено. «А если не получится? Зачем еще раз разбивать себе сердце? Хм… А чем я, собственно, рискую? К телевизору с рюмкой коньяка я всегда смогу вернуться. Значит, решено, первый этап – подготовительный».

Следующие две недели сильно преобразили Евгению Дмитриевну. Свежий воздух, здоровое питание и утренние пробежки подтянули фигуру, сняли отечность с лица, появился даже румянец. Каждое утро она бегала к озеру, оно уже не было чужим, каждая деталь его пейзажа была родной и любимой.

По приезду в город её встретили те же проблемы, которые она оставила, уезжая. Производство уже полгода не росло, а в городе появились, серьезны конкуренты. Плюс взаимоотношения с дочерью. Начать Евгения Дмитриевна решила с дочки. Обиды уже прошли, и захотелось встретиться. Как раз подоспела годовщина знакомства Максима и Насти, и её решили отметить у мамы. Весь день Евгения Дмитриевна провела в подготовке, и она касалась более её самой, нежели приготовления еды и внешнего вида. Евгения Дмитриевна искренне хотела подавить в себе желание узнать, на что они будут жить, если распишутся, как скоро будут иметь детей, а главное – на какие деньги будут их содержать. Почти полностью поборов себя, она стала ждать. Одно Евгения Дмитриевна не учла: изменившись внутренне, она не изменилась в глазах дочери. Вообще, надо сказать, зачинщицей раздоров была Анастасия. Максим в них участия не принимал и, держась нейтральной позиции, пытался хоть как-то примерить Настю с мамой. В этих скандалах Максим выступал в роли предмета спора. Дочка, споря с матерью, каждый раз приписывала все новые и новые достоинства, мать с каждым разом находила всё более ужасные пороки и недостатки. Когда тема о Максиме была исчерпана, наружу всплыли подростковые и детские обиды дочери, а матери начали припоминаться неблагодарное поведение и жестокость молодости к старой женщине. И не было видно ни конца, ни края эти раздорам. Все же попытка примирения была сделана.