Красная верёвка

Ибо в девушках, забежавших после занятий перекусить, основной инстинкт коварно опережал аналитическую мысль, и они ещё не успевали понять причину происходящего, а заложенный в нас, стервах, подлый механизм уже реагировал на внешний раздражитель, втягивая их в безысходный и от этого ещё более тягучий флирт с изумлённым раздатчиком. Который, в общем-то, ни сном ни духом… Но ведь, как ни крути, он всё же был мужчиной — и тоже со своими инстинктами, механизмами и рефлексами. И так же невольно, чисто физиологически реагировал уже на их механические авансы… Что, в свою очередь, гнало хорошеньких клиенток — теперь уже вполне оправданно — на следующий виток хихикающего, вертлявого охмуряжа… (И вот уже автор, стоящий прямиком за котующими или токующими, попавшими в страшный конвейер природы и не способными ни остановиться, ни прийти хоть к какой-то разрядке, начинает потихоньку скрежетать зубами и материться про себя, проклиная все инстинкты в мире, которые мешают ему как можно скорее удовлетворить свой, самый первичный. И мятая сотня взмокает в его трясущемся от злости и голода кулачке.) Всюду жизнь!..

Дед Мороз

…шоколадный дед Мороз, как мумия в саркофаге. Регина вскрыла блестящую оболочку, на которой лицо старого добряка с мультипликационной доверчивости голубыми глазами сияло добродушием и лёгкой тревогой за вверенных ему (его же и) пожирателей. Под ней оказалась куда менее благообразная физиономия, схожая только в общих чертах, с узнаваемыми усами, бровями и бородой, но тупая и злобная, словно дед Мороз боялся и не хотел становиться жертвой чьих-то зубов. Регина долго думала, с какой стороны надкусить. Удобнее всего было за лицо, но и как-то… страшновато. Так и не осмелившись, она попыталась отломить куполок шапки пальцами, но треснуло всё-таки лицо и внутренняя пустота деда Мороза, наконец, вышла наружу через его слабое место. Ничего не оставалось, как уничтожить осколки его мимики в первую очередь, чтобы случайно сохранившийся глаз или кусочек рта не посмели в чём-то её упрекнуть. Кстати, шоколад оказался не таким уж и вкусным.

Интеллигенты

Интеллигенты интеллигентны не из-за своей интеллигентности, а из-за бессознательного ощущения, что их труды оторваны от земли, а, значит, у них нет и своего места на земле.

2009—2012

Я и дедушка

Нож

На днях дедушка купил за 600 рублей керамический кухонный Нож.

Этот Нож, сказал дедушка, отличается от обычных ножей тем, что он очень острый. Я удивилась, а как же его точить, раз керамический. На что дедушка ответил, что этот Нож не тупится.

— Как так? — удивилась я.

— А вот так, — ответил дедушка, очень гордый покупкой.

Естественно, во мне пробудилось желание немедленно потрогать чудо-Нож. Но дедушка сухо сказал, что не надо этого делать. Я не могла понять, что тут такого, ведь я же не собираюсь давить на лезвие или тереться об него пальцами, а хочу только потрогать. — И всё же не стоит, — уклончиво отвечал дедушка. Ну можно я хоть с тупой стороны. Вот тут, где широкая часть. Ну, так и быть, и, когда дедушка замешкался, я осторожно прикоснулась пальцем к острому кончику Ножа.

В следующий миг я убрала палец и так же сухо и сдержанно, в тон дедушке, сказала, что он был прав. Этот Нож трогать не стоит. И больше я этого делать не буду.

— Ага, не слушалась дедушку, — злорадствовал тот. Но я, в общем, не жалела: всегда лучше на собственном опыте знать, с чем имеешь дело.

Я не знаю, какой злой гений изобрёл этот Нож и зачем. Он ужасен. Одно скажу: до встречи с ним я и знать не знала, что такое острые ножи. Тот миг, когда я дотронулась до него… это было жуткое ощущение, будто лезвие отточено до м о л е к у л ы — и эта молекула за ту долю секунды, что я скромно держу палец рядом с ней, уже начала, если можно так выразиться, диффундировать в мою плоть. Не потому, что я как-то с ней непочтительна, а просто по закону физики.

Я попросила дедушку, чтобы он, если это возможно, не подходил ко мне с этим Ножом ближе, чем на метр. А на ночь убирал бы его подальше или хотя бы надевал чехол. К счастью, таковой предусмотрен — специальные пластиковые ножны.

А дедушка уже явно был с Ножом запанибрата. Он весело резал овощи, радуясь, как ловко Нож справляется с жёсткой морковкой и капустой — можно даже не придерживать их рукой. (Очень тебя прошу, не придерживай). И рассказывал, как приценивался к Ножу: тоже сдуру спросил, можно ли его потрогать. «Трогайте на здоровье, — сказал продавец, — я затупил лезвие натфилем. Нет, мне, конечно, не жалко, просто надоело каждые два часа смывать кровь с прилавка.»

Остаток вечера прошёл под знаком Ножа. Я жалела об одном — что у меня нет хорошего врага, а ещё лучше — соперницы. Уж теперь-то я знала бы, что подарить им на день рождения — хороший кухонный ножик в хозяйство. А с его чудесными свойствами они разобрались бы сами…

— Вот потому-то и считается, что нельзя дарить ножи, — сказал дедушка, нравоучительно подняв палец кверху.