Красная Звѣзда

Всего этого сама Нэтти никогда не разсказывала мнѣ: въ своихъ разговорахъ она вообще избѣгала касаться прошлаго. И конечно, никто, даже она сама не могла бы разсказать этого лучше Нэллы. Какъ ярко сіяла материнская любовь въ описаніяхъ Нэллы! Минутами я совсѣмъ забывался, и какъ живую видѣлъ передъ собою чудную дѣвочку съ горящими большими глазами и съ загадочнымъ влеченіемъ къ далекому, далекому міру… Но это быстро проходило: возвращалось сознаніе окружающаго, и воспоминаніе о цѣли разговора, и вновь становилась холодно на душѣ.

Наконецъ, когда разговоръ перешелъ къ болѣе позднимъ годамъ жизни Нэтти, я рѣшился спросить, съ возможно спокойнымъ и непринужденнымъ видомъ, — какъ возникли отношенія Нэтти и Стэрни. Нэлла задумалась на минуту.

— А, вотъ что! — сказала она. — Такъ вы явились ко мнѣ изъ-за этого… Почему же вы не сказали мнѣ этого прямо?

Непривычная строгость звучала въ ея голосѣ. Я молчалъ.

— Разумѣется, я могу разсказать вамъ это, — продолжала она. — Это очень несложная исторія. Стэрни былъ однимъ изъ учителей Нэтти, — онъ читалъ молодежи лекціи по математикѣ и астрономіи. Когда онъ вернулся изъ своей первой поѣздки на Землю, — то была, кажется вторая экспедиція Мэнни, — онъ выступилъ съ цѣлымъ рядомъ докладовъ объ этой планетѣ и ея обитателяхъ. При этомъ Нэтти была его постоянной слушательницей. Особенно сблизило ихъ то терпѣніе и вниманіе, съ которымъ онъ относился къ ея безконечнымъ разспросамъ. Сближеніе привело къ браку. Тутъ было своего рода полярное тяготѣніе двухъ очень несходныхъ, во многомъ противоположныхъ натуръ. Впослѣдствіи то же самое несходство, проявляясь болѣе постоянно и во всей полнотѣ въ ихъ совмѣстной жизни, привело къ охлажденію и къ разрыву. Вотъ и все.

— Скажите, когда совершился этотъ разрывъ?

— Окончательно — послѣ смерти Летта. Собственно, уже сближеніе Нэтти и Летта было началомъ этого разрыва. Нэтти становилось не по себѣ отъ аналитически-холоднаго ума Стэрни; онъ слишкомъ систематично и упорно разрушалъ всѣ воздушные замки, всѣ фантазіи ума и чувства, которыми она такъ много и такъ сильно жила. Она невольно стала искать человѣка, который относился бы ко всему этому иначе. А у стараго Летта было на рѣдкость отзывчивое сердце, и много полу-дѣтскаго энтузіазма. Нэтти нашла въ немъ такого товарища, какого ей было надо: онъ не только умѣлъ терпѣливо относиться къ порывамъ ея воображенія, но нерѣдко и самъ увлекался вмѣстѣ съ нею. У него она отдыхала душой отъ суровой, все замораживающей критики Стэрни. Онъ, какъ и она, любилъ Землю мечтой и фантазіей, вѣрилъ въ будущій союзъ двухъ міровъ, который принесетъ съ собою великій расцвѣтъ и великую поэзію жизни. И когда она узнала, что человѣкъ съ такимъ сокровищемъ чувства въ душѣ никогда не зналъ женской любви и ласки, она не могла съ этимъ примириться. Такъ возникла ея вторая связь.

— Одну минуту, — перебилъ я. — Правильно ли я васъ понялъ? Вы говорите, что она была женой Летта?

— Да. — отвѣчала Нэлла.

— Но вы, кажется сказали, что окончательный разрывъ со Стэрни произошелъ послѣ смерти Летта?

— Да. Вамъ это непонятно?

— Нѣтъ, я понимаю васъ. Я только не зналъ этого.

Въ эту минуту насъ прервали. Съ кѣмъ-то изъ дѣтей случился нервный припадокъ, и Нэллу экстренно вызвали къ нему.

На нѣсколько минутъ я остался одинъ. Голова у меня слегка кружилась, я чувствовалъ себя такъ странно, что никакими словами нельзя было описать моего состоянія. Въ чемъ дѣло? Не было ничего особеннаго. Нэтти была свободнымъ человѣкомъ, и вела себя какъ свободный человѣкъ. Летта былъ ея мужемъ? Я всегда уважалъ его, и чувствовалъ бы къ нему горячую симпатію, даже если бы онъ не пожертвовалъ за меня своею жизнью. Нэтти была женою двухъ своихъ товарищей одновременно? Но я всегда считалъ, что единобрачіе въ нашей средѣ вытекаетъ только изъ нашихъ экономическихъ условій, ограничивающихъ и опутывающихъ человѣка на каждомъ шагу; здѣсь же этихъ условій не было, а были иныя, не создающія никакихъ стѣсненій для личнаго чувства и личныхъ связей. Откуда же мое тревожное недоумѣніе, и непонятная боль, отъ которой мнѣ хочется не то вскрикнуть, не то засмѣяться? Или я не умѣю чувствовать такъ, какъ думаю? Кажется, да. А мои отношенія съ Энно? Гдѣ же моя логика? И что же такое я самъ? Какое нелѣпое состояніе!

Ахъ, да, еще вотъ что… Почему Нэтти не говорила мнѣ всего этого? И сколько еще тайнъ и обмановъ вокругъ меня? И сколько ихъ ожидать въ будущемъ? Опять неправда! Тайна — да, это вѣрно. Но обмана тутъ не было. А развѣ въ этомъ случаѣ тайна — не обманъ?..

Эти мысли вихремъ проносились въ моей головѣ, когда дверь отворилась, и въ комнату опять вошла Нэлла. Она, очевидно, прочитала на моемъ лицѣ, насколько мнѣ было тяжело, потому что въ ея тонѣ, когда она ко мнѣ обратилась, уже не было прежней сухости и суровости.