Красная Звѣзда

Миновала и долгая осень; зима, малоснѣжная, но холодная, воцарилась въ нашей области, — въ среднихъ широтахъ сѣвернаго полушарія. Маленькое солнце совсѣмъ не грѣло, и свѣтило меньше прежняго. Природа сбросила яркія краски, стала блѣдной и суровой. Холодъ заползалъ въ сердце, сомнѣнія росли въ душѣ, и нравственное одиночество пришельца изъ другого міра становилось все болѣе мучительнымъ.

Я отправился къ Энно, съ которой давно уже не видался. Она встрѣтила меня, какъ близкаго и родного человѣка, — точно яркій лучъ недалекаго прошлаго прорѣзалъ холодъ зимы и сумракъ заботы. Потомъ я замѣтилъ, что она и сама была блѣдна и какъ-будто утомлена или измучена чѣмъ-то; была какая-то скрытая печаль въ ея манерахъ и разговорѣ. Намъ было о чемъ говорить между собою, и нѣсколько часовъ прошли для меня незамѣтно и хорошо, какъ не бывало съ самаго отъѣзда Нэтти.

Когда я всталъ, чтобы отправиться домой, намъ обоимъ стало грустно.

— Если ваша работа не приковываетъ васъ здѣсь, то поѣдемъ со мною, — сказалъ я.

Энно сразу согласилась, взяла съ собой работу, — она въ это время занималась не наблюденіями на обсерваторіи, а провѣркой огромнаго запаса вычисленій, — и мы поѣхали въ химическій городокъ, гдѣ я жилъ одинъ въ квартирѣ Мэнни. По утрамъ я каждый день путешествовалъ на свою фабрику, находившуюся въ сотнѣ километровъ, т. е. въ получасѣ пути оттуда; а долгіе зимніе вечера мы съ Энно стали теперь проводить вмѣстѣ, въ научныхъ занятіяхъ, разговорахъ и иногда — прогулкахъ по окрестностямъ.

Энно разсказала мнѣ свою исторію. Она любила Мэнни и была раньше его женой. Ей страстно хотѣлось имѣть отъ него ребенка, но проходили годъ за годомъ, а ребенка не было. Тогда она обратилась къ Нэтти за совѣтомъ. Нэтти самымъ внимательнымъ образомъ выяснила всѣ обстоятельства, и пришла къ категорическому выводу, что дѣтей никогда не будетъ. Мэнни слишкомъ поздно сложился изъ мальчика въ мужчину, и слишкомъ рано сталъ жить самой напряженной жизнью ученаго и мыслителя. Активность его мозга своимъ чрезмѣрнымъ развитіемъ подорвала и подавила жизненность элементовъ размноженія съ самаго начала; и это было непоправимо.

Приговоръ Нэтти былъ страшнымъ ударомъ для Энно, у которой любовь къ геніальному человѣку и глубокій материнскій инстинктъ слились въ одномъ страстномъ стремленіи, оказавшемся вдругъ безнадежнымъ.

Но это было не все; изслѣдованіе привело Нэтти еще къ другому результату. Оказалось, что для гигантской умственной работы Мэнни, для полноты развитія его геніальныхъ способностей было нужно какъ можно больше физической сдержанности, какъ можно меньше любовныхъ ласкъ. Энно не могла не послѣдовать этому совѣту, и быстро убѣдилась, насколько онъ былъ справедливъ и разуменъ. Мэнни оживился, сталъ работать энергичнѣе чѣмъ когда-либо, новые планы съ необыкновенной быстротой зарождались въ его головѣ и выполнялись особенно успѣшно; и, повидимому, онъ нисколько не чувствовалъ лишенія. Тогда Энно, для которой ея любовь была дороже жизни, но геній любимаго человѣка дороже любви, сдѣлала всѣ выводы изъ того, что узнала.

Она разошлась съ Мэнни; это вначалѣ его огорчило, но потомъ онъ быстро примирился съ фактомъ. Истинная причина разрыва осталась для него, можетъ быть, даже неизвѣстной: Энно и Нэтти сохраняли ее въ тайнѣ; хотя, конечно, нельзя было знать навѣрное, не угадалъ-ли проницательный умъ Мэнни скрытую подкладку событій. А для Энно жизнь оказалась настолько опустошенной, подавленное чувство создавало такія страданія, что спустя короткое время молодая женщина рѣшила умереть.

Чтобы помѣшать самоубійству, Нэтти, къ содѣйствію которой обратилась Энно, подъ разными предлогами затянула на день его выполненіе, а сама извѣстила Мэнни. Тотъ въ это время организовалъ экспедицію на Землю, и тотчасъ послалъ Энно приглашеніе принять участіе въ этомъ важномъ и опасномъ предпріятіи. Уклониться было трудно, Энно приняла предложеніе. Масса новыхъ впечатлѣній помогла ей справиться съ душевной болью; и ко времени возвращенія на Марсъ она успѣла уже овладѣть собою настолько, что могла принять на себя видъ веселаго мальчика-поэта, котораго я зналъ на этеронефѣ.

Въ новую экспедицію Энно не поѣхала потому, что боялась вновь слишкомъ привыкнуть къ присутствію Мэнни. Но тревога за его судьбу не покидала ее, пока она оставалась въ одиночествѣ: она слишкомъ хорошо знала опасности предпріятія. Въ долгіе зимніе вечера наши мысли и разговоры постоянно возвращались къ одной и той же точкѣ Вселенной: туда, гдѣ подъ лучами огромнаго солнца, подъ дыханіемъ палящаго вѣтра, самыя близкія для насъ обоихъ существа съ лихорадочной энергіей вели свою титанически-смѣлую работу. Насъ глубоко сближало это единство мысли и настроенія. Энно была для меня болѣе чѣмъ сестрою.