Красноармеец

Сзади бой заканчивался. Часть немцев побили и пленили, другие отходили. Их не преследовали: потери большие были. На дороге у расстрелянной мной машины толкалось немало народа в нашей форме, доставали тела из кабины и кузова. В общем, задница. Подняв дрон повыше, определился с местностью. Я находился на территории действия тридцать седьмой общевойсковой армии. До наших километров сорок будет. В такие моменты жалеешь, что нормального транспорта нет, хотя бы самолёта.

Подобрать пути отхода я смог. Однако и те, что меня брали, отлично понимали, куда я двину, и их шансы перехватить меня были высокими. Тыл тут охраняют неплохо, я прижат к берегу, сам без документов; найти меня, если поднять части и начать широкомасштабные поиски, вполне возможно. Так что ноги, бедные мои ноги, выносите поскорее… голову.

Спустив и убрав дрон, я рванул дальше. Вечер уже наступил, темнеть начало. Но мои предположения о крупных поисковых работах оправдались в полной мере: я не раз видел цепочки бойцов, прочёсывающих местность. Пришлось побегать. А лес вскоре закончился, дальше уже в открытую не выйдешь. Пришлось ждать темноты. Тут пригодились «когти» связистов и ремень монтёра. Поднялся с помощью них по стволу сосны наверх и там затаился.

А как стемнело, рванул дальше. Уже на велике катил, время от времени останавливаясь и поднимая дрон, чтобы глянуть, что происходит вокруг. Это помогло мне пару раз удачно избежать места засад. К утру на попутной машине (шофёр меня знал), я добрался до штаба нашей армии. Там маякнул знакомому офицеру штаба, а тот сообщил генералу.

Оказалось, не зря я скрытничал. Прибыли особисты тридцать седьмой, меня искали, арестовать хотят: мол, есть свидетели, что я убил бойцов и офицеров разведки тридцать седьмой.

Я и рассказал всё, как со своей стороны видел. Мол, был связан и с мешком на голове. Что я ещё мог подумать?

Генерал кивнул:

– Знаю. По их показаниям, они стали свидетелями того, как тебя взяли немцы. Хотя летчика и охрану вырубили, что на немцев не похоже. А потом они тебя якобы у немцев отбили.

– Инсценировка, и тупая к тому же.

– Да понятно, что врут, – мотнул головой генерал. – Сейчас запишешь показания. Документы тебе восстановят, я распоряжусь. Но пока нужно тебя где-то спрятать. Когда всё успокоится, продолжим работать; время, до того как всё подсохнет, есть. О, кстати, на нас партизаны с того берега вышли, их база в ста километрах от Днепра, помогаем чем можем. На пару недель отправлю тебя в отряд, командировочные сейчас оформят. Поможешь там партизанам. Хм, на месте решите, где нужна помощь. А пока свободен.

Меня отправили к особистам, но это наши, тут и прокурорские были. Я написал заявление о похищении. Описал, как дело было: как вырвал автомат у одного из солдат противника, как ушёл и добрался до своих. Моё заявление завизировали, хотя понимали, что это дружественный огонь. Неприятно, что свои погибли, но ситуация сложилась так не по моей вине.

Этой же ночью, как стемнело, меня на связном У-2 с грузом для партизан отправили с глаз долой. Теперь наши прокурорские будут бодаться со следователями тридцать седьмой. Кто кого будет видно в скором времени, а пока меня спрятали. Документы ещё не выдали: сделать их несложно, но есть шанс вернуть те, что у меня забрали. Если не получится, тогда сделают новые. А пока выдали бумагу от штаба армии командиру партизанского отряда «За Родину», что я на две недели поступаю в его распоряжение по направлению разведки и диверсий – такая формулировка была.

Самолёт летел, я сидел на месте пассажира. На ногах – вещмешок, винтовка снайперская стоит, приклад в пол, на голове – лётный шлемофон с очками. Пилотку новую получил, да и вообще неплохо снарядили. Лететь недолго, тут час – и на месте, так что спать не стал, а размышлял, поглядывая на редкие огоньки вокруг. Мы уже летели над вражеской территорией, высота была метров триста.

Ситуация с похищением была крайне неприятной и нелепой. Зачем и почему?! Думали, расскажут мне байку о спасении от немцев, и я, воспылав любовью и благодарностью, буду на них работать? Да ни черта, сразу вернусь в свою армию. Не отпустят, так сбегу. Однако они так и поступили, и вот к чему это привело. Да уж, Россия всегда была богата на дураков, и почему-то чаще всего именно я имею с ними дело.

Ладно, что было, то было, пусть следователи разбираются. Тут вообще непонятно, кто виноват, но что крайнего найдут быстро, я уверен. Всегда кто-то должен быть виноват. И кто из командармов и их команд сильнее, тот и передавит. Если наши возьмут, я выйду из ситуации чистым, если из тридцать седьмой, то я стану крайним и на меня все шишки повесят. Даже самому стало интересно, чья возьмёт. По крайней мере, все награды в хранилище: теперь не ношу, отобрать не смогут.