В связи с этим процессом ряд католических приходов и отдельные ксендзы в печати выступили против участия ксендзов в контрреволюционной, антисоветской работе. Несмотря на эти «раскаяния» ксендзов, католичество, как и другие церкви, продолжает оставаться силой контрреволюционной, что легко проследить на повседневной работе ксендзов, хотя бы в приграничной с Польшей полосе.
Буддийское духовенство Бурято-Монгольской республики в августе 1927 г. также опубликовало письмо к буддийским священнослужителям и к верующим против клеветнической деятельности части буддийского духовенства по адресу СССР. Съезд буддийского духовенства в январе 1927 г. в Москве пытался также несколько подчистить свою религию, отбросить от буддизма кое-что из того, что очень уж кричит о дикости, о некультурности. Собор несколько уравнял в священнических правах высших и низших представителей духовенства, согласился с законом о недопущении в монашество лиц моложе 18 лет. На этом дело и остановилось.
Итак за последние годы мы видим попытки православия, католичества, иудейства, ламаизма несколько подчиститься, обновиться.
Как же должны мы подходить к этому факту? Может быть, «обновленная церковь» лучше, чем «необновленная»?
По этому поводу на II съезде Союза воинствующих безбожников т. Ярославский говорил:
«В этом вопросе есть две стороны: одна сторона — как мы относимся к тем решениям различных церковных организаций, которые направлены к тому, чтобы, так сказать, упорядочить свои отношения к советской власти. Когда сектантский съезд выносит постановление о том, что он признает необходимость защищать с оружием в руках советскую власть, т.е. он за военную службу в Красной армии, то само собой разумеется, что по этому поводу выступать и говорить о том, что не надо им верить, что это лицемерие, — не следует. Это есть уступка советской власти со стороны церковников, которую они должны сделать и делают под давлением масс. Если бы массы были против этой уступки, то они не признали бы этого. Следовательно, под давлением масс они вынуждены признать, что нельзя бороться против службы в Красной армии. Наоборот, мы должны самым резким образом разоблачать тех, которые говорят, что им религия не позволяет защищать с оружием в руках дело рабочих и крестьян, и которые защищали власть помещиков и капиталистов.
Но есть и другая сторона в этом вопросе. Нам, безбожникам, надо уметь показать особенности различных группировок, какие социальные слои к ним более тяготеют, а также надо показать, что за словами об обновленчестве никакого иного серьезного и глубокого содержания нет, кроме только того, что это есть попытка приспособиться к социальным сдвигам, которые происходят в стране. Это есть попытка обновить и подчистить религию, сделать ее не такой «грубой». Какой-нибудь обновленческий поп, у которого не такие широкие рукава, который одевается как будто бы по-модному, не носит длинных ряс, — такой поп, по существу дела, иногда более опасен, чем поп, который представляет собою смешную фигуру со своими длинными волосами, а иногда с косичкой, как у дьячка. Какую же реформу произвели обновленческие попы в церкви? Женатый епископат, затем… новый стиль. И тут у него всякие робкие попытки. Догмы кое-какие он чуть-чуть попробовал пересмотреть. Но дальше не пошел. В наше время никакой серьезной реформации церковь не может произвести, кроме того, что она может только внешне приспособляться к настроениям масс, к тому, чтобы завлекать эти массы. Она может принимать «американские» методы привлечения масс, она их перенимает: хоры, кое-где играет скрипочка, кое-где гармошка. Само собой разумеется, что они это делают для того, чтобы привлечь народ, чтобы сделать храмы более привлекательными. Уже сейчас темные лики икон перестали привлекать, молодежь хочет чего-то жизнерадостного, звонкого, песен, хочет музыки, и они это дают. Я думаю, товарищи, что нам надо в нашей антирелигиозной пропаганде иметь в виду, что антирелигиозную пропаганду нельзя влить только в лекции и в доклады. Мы должны иметь в виду, что церковь обладает более сложным аппаратом воздействия».