КРАСНОЕ И КОРИЧНЕВОЕ. Книга о советском нацизме

Сыщики без труда узнали, что ближайшим другом Андрюши был Женя Чеберяк — сын "Верки-чиновницы". Андрюша так часто бывал в квартире Чеберяк, что его прозвали "домовым". Накануне убийства Андрюша и Женя поссорились. Женя пригрозил рассказать Андрюшиной матери, что он часто прогуливает школьные занятия. В ответ Андрюша пригрозил рассказать полиции, что в доме Чеберяк собираются воры. Женя рассказал об этом матери.

Детская ссора совпала с трудным положением воровской шайки. Много лет она действовала совершенно безнаказанно, и вдруг несколько ее членов было арестовано, а затем в квартире Чеберяк был произведён обыск. Сама собой складывалась версия убийства, мотивом которого должна была быть месть воров, заподозривших мальчика в предательстве.

27

По показаниям соседей и бывших друзей Веры Чеберяк Красовский и его помощники установили, что убийство, скорее всего, произошло в доме Веры, и в нем принимали участие, кроме неё самой, три члена воровской шайки: её брат Петр Сингаевский, Борис Рудзинский и Иван Латышев.

Однако все собранные данные могли служить лишь косвенными уликами: никто из опрошенных соседей, слышавших подозрительную возню в доме в то время, когда должно было происходить убийство, непосредственно при нем не присутствовал. Подруга Веры Адель Равич видела в ее квартире труп мальчика, но Вера, пригрозив расправой, заставила ее в пожарном порядке эмигрировать в Америку. Перед отъездом Адель Равич под большим секретом поведала двум лицам свою страшную тайну, но то были показания не из первых рук. Сыщики много раз говорили с Женей Чеберяк, справедливо полагая, что он знает многое. Но его откровенность не шла дальше определённых границ.

Мальчик стал разговорчивее только после того, как по доносу слепого Поля Мифле Вера Чеберяк была арестована Сыщики Красовского стали почти ежедневно наведываться в дом Чеберяк, задабривая детей сладостями... Однако, внезапно Женя тяжело заболел. Его увезли в больницу, но никакие медицинские средства не помогали: мальчику становилось все хуже.

Когда Веру Чеберяк выпустили из тюрьмы, она, не заезжая домой, взяла извозчика и помчалась в больницу. Женя был уже при смерти, но, не взирая на категорические возражения врачей, Вера забрала его домой. Вскоре появились сыщики. Они стали свидетелями того, что мальчик в предсмертной агонии называл имя Андрюши. Когда он приходил в себя, они задавали ему вопросы, в надежде, что он расскажет, наконец, правду, камнем лежавшую на его детской душе. Но, когда он начинал говорить, мать наклонялась над ним и своими поцелуями закрывала ему рот. Она просила, чтобы он подтвердил, что она ни в чём не виновата, но он только сказал:

— Оставь меня, мама.

Почти то же cамое повторилось после исповеди. Когда священник, приняв последнее причастие, стал уходить, Женя сно-

28

ва подозвал его, желая сказать что-то важное, но мать стала подавать мальчику знаки, и он промолчал.

Женя Чеберяк умер, унеся с собой свою тайну. Следом заболела и умерла его сестра Валя.

Всё поведение Веры Чеберяк в эти драматические дни говорило о том, что это она, даже находясь в тюрьме, сумела через кого-то отравить собственных детей, опасаясь, что они проболтаются.18

Махалин и Караев

Бывший студент Махалин, как и большинство студентов, был противником царского строя. Он подвергся аресту и несколько месяцев провёл в тюрьме, однако серьезных улик против него не было, и его выпустили.

Оказавшись на свободе, Махалин зарабатывал на жизнь частными уроками, а кроме того бесплатно преподавал в рабочих кружках. Часто разговор заходил о деле Ющинского, которое всех будоражило. Махалину стоило немало труда объяснять рабочим, что ритуальная агитация ведется в политических целях, что евреи вовсе не употребляют христианскую кровь. Не то, чтобы рабочие слепо верили черносотенным газетам, но и нельзя было сказать, что они вовсе не верили. Отношение у большинства было такое: "Кто же их, евреев, знает! Всё может быть..."

Махалин понял, что дело об убийстве Ющинского выходит за рамки обычного уголовного дела и даже за рамки ритуального обвинения евреев. Раскрыть правду об убийстве мальчика очень важно для будущего России. К тому же в юности он был свидетелем еврейского погрома в местечке Смела, откуда сам был родом. Потрясение оказалось столь сильным, что он считал своим долгом сделать все возможное, чтобы не допустить нового зверства. Под влиянием этих мыслей Махалин отправился к Бразуль-Брушковскому и предложил ему свое сотрудничество.

Бразуль встретил студента настороженно. Он опасался провокаций со стороны охранки и не желал иметь дело с малознакомым человеком. Но Махалин не оставил своих намерений. Понимая, что в одиночку многого не добьешься, он написал во

29

Владикавказ своему другу-осетину Амзору Караеву, с которым еще недавно вместе сидел в Киевской тюрьме.