КРАСНОЕ И КОРИЧНЕВОЕ. Книга о советском нацизме

Позднее я перелистал все выпуски "Литгазеты" за декабрь 1989 года, но статьи Олега Ми-хайлова там не нашел. Заглянул я и в ноябрьские, и в январские выпуски — с тем же результатом. Так что такой статьи либо вообще не было, либо она опубликована где-то в другом месте. В любом случае, "несогласие" Олега Михайлова с Игорем Шафаревичем чисто демагогическое. Есть много-численные, или большие, народы, которые насчитывают сотни миллионов человек, и есть сравни-тельно малочисленные, малые. Назвав евреев "малым народом", Шафаревич лишь констатировал демографический факт. Спорить тут не о чем. Поджигательский смысл "Русофобии" в другом: в том, что "малый народ" в ней наделен фатальной ненавистью к России, русофобией. Об этом Михайлов с Шафаревичем не спорил. Наоборот. К этой мысли он полностью присоединился!

Следующий вопрос касался "Письма 74-х". Откреститься от него было труднее, так как четверо из присутствовавших имели к нему самое прямое отношение.

Оправдывая публикацию письма, Эрнст Сафонов стал говорить о том, как много проблем стоит сегодня перед Россией. О том, как много откликов поступило в редакцию в поддержку этого обращения. И о том, какие видные люди его подписали... Особенно забавным было указание на то, что письмо подписали "патриарх советской литературы" Леонид Леонов и "член президентского совета" (этот титул Сафонов повторил дважды с особым значением) Валентин Распутин. В Совет-ском Союзе, вероятно, такие аргументы имеют какой-то вес. Но не в Вашингтоне.

На выручку Сафонову снова поспешил Олег Михайлов.

— Замечательный писатель, очень мною любимый, Саша Чер-

285

ный, — сказал он, улыбаясь, — как-то сказал, что две или двадцать две фразы, вырванные из контекста, так же мало дают понимание о его содержании, как два или двадцать два волоса, вырванные из головы, говорят о богатстве шевелюры.

То есть, не отвечая по существу, Михайлов давал понять, что выдержки из "Письма 74-х" произвольно вырваны из контекста и не соответствуют смыслу этого документа.

Именно такой тактики от них и следовало ожидать.

В России всякий спор — это стенка на стенку. Кто ловчее отбреет противника, тот и прав. Искушенные в подобных баталиях, гости за словом в карман не лезли. Забыли только, что они не в Москве, не в Новосибирске или Рязани.

"У нас они не отвечают на вопросы и обвинения, дерут горло в расчете, что в зале всегда найдется, или подсажено, достаточное число их преверженцев. У нас проходит вся их демагогия, а они от нее ни на шаг", пишет мне друг из Москвы, умный, талантливый писатель.24

Оказавшись в положении обороняющихся, гости проявили отменные бойцовские качества. Самое сильное их свойство — умение врать. Бессмысленно их спрашивать о том, каково их мнение по тому или другому поводу, каковы взгляды на тот или иной вопрос — они ответят не то, что думают, а что удобнее в данный момент. Узнать правду можно только одним способом: предъявив им их собственые произведения. Впрочем, и от собственных текстов они умеют открещиваться: многословно объяснять, что их не так поняли, что они имели в виду совсем другое. Однако американцы — не любители таких турниров. На прямой вопрос они ждут прямого ответа. И если отвечающий уклоняется, уводит разговор в сторону, то никакая ловкость ему не поможет.

Когда очередь задавать вопросы дошла до меня, я предложил присутствующим ознакомиться с тем, как сегодня в советской прессе изображают Ветхий Завет, который, по словам Олега Михай-лова, мог быть создан только великим народом. Я показал репродукцию картины Игоря Бородина на библейский сюжет о Юдифи, опубликованную в журнале "Молодая гвардия".25 В центре картины на величественном кресле, похожем на трон,

286

восседает Олоферн с обнаженной женщиной на коленях. Все тело ее и особенно лицо — с натяну-той, гнусной улыбочкой, — вызывает у зрителя ощущение гадливого ужаса. Лицо могучего Олоферна — по контрасту — это лицо одураченного простака. Юдифь одной рукой подносит Олоферну чашу с вином, а другой нацеливает на него кинжал. Ступени, ведущие к трону, усеяны несметным количеством отрубленных голов. Название картины — "Предостережение".

Вместе с этим шедевром я показал репродукцию другой картины того же художника из того же журнала. Картина называется "Зонтик". На ней изображен большой раскрытый зонт, на повер-хности которого помещены символы современной гласности: бюстик Сталина с буквами, нанизан-ными на длинную веревку и складывающимися в слова "Культ личности", а также другие надпи-си: "Голос Америки", "Свобода", "Огонек", "Московские новости", "Анатолий Рыбаков", "Нина Катерли" и тому подобные. Такова, по мысли художника, внешняя, поверхностная сторона гласности. Главное же совершается под зонтиком, куда не проникают посторонние взоры. Тут тесным кружком сидят маленькие недочеловечки в очках и с большими носами. Они взрывают провославный храм. А кругом разбросано множество поверженных храмиков. Так художник представляет себе жидо-масонский заговор против России.