КРАСНОЕ И КОРИЧНЕВОЕ. Книга о советском нацизме

"Для победы губительной частной собственности так называемые борцы за перестройку требуют создания особого класса политиков, в форме так называемой парламентской экспертизы, состоящей якобы из мозга нации, то есть академиков, экономистов и прочих представителей интеллигентской элиты. Если учесть, что среди тысячи русских всего 77 интеллектуалов, в то время как их удельный вес в еврейском населении достигает 474 человек на тысячу, то не трудно догадаться, каких вождей хотят навязать нам. За лозунгами "депутатов-экспертов", "мозг нации" скрывается коварный международный сионизм".

148

Комментируя эти слова, Агнеш Геребен замечает:

"То есть лучше пусть делами России управляют люди, ничего не понимающие в своем деле, лишь бы они не были евреями. Кстати, и цифры, на которые она ссылается, придуманы ей самой.21 Тем не менее, Нина Андреева человек справедливый. "Я не причисляю всех еврейских ученых и публицистов к отъявлен-ным сионистам, но общеизвестно, что тот еврей, который не является сионистом, не стремится к руководя-щей роли в политике".22

А вот некоторые подробности биографии Нины Андреевой, чьи принципы теперь нам извес-тны. В конце 70-х годов она и ее муж, профессор В. И. Клушин, были уличены в систематическом изготовлении клеветнических анонимок, за что партком химико-технологического института постановил исключить их из партии. Решение поддержал райком, а затем горком, однако ЦК взял клеветников под защиту. Постановление ученого совета об удалении супругов из института тоже было торпедировано высшими инстанциями. В 1989 году история повторилась: Ученый совет постановил уволить Клушина и Андрееву, так как их моральный облик не совместим с преподава-тельской деятельностью. Но их снова выручило начальство. Не их ли ученики устраивали сборища общества "Память" в Румянцевском сквере и у Казанского собора — под благожелательным присмотром милиции?

Сейчас Нина Андреева — видный политический деятель. Она возглавляет одну из "патрио-тических" организаций "Единство", цель которой — сохранить единство партии и всего советского общества на тех самых принципах национал-сталинизма, которыми она и ее единомышленники не могут поступиться.

"Партизанская война"

"Партизанская война против сионизма и масонства", которая добрых два десятилетия велась преимущественно перьями, настолько обострилась, что может в любой момент принять и дру-

149

гие формы. Впрочем, и в прошлом не раз принимала. Я говорю не об арестах так называемых сионистов, не о преследованиях отказников, не о том, что антисемитская мафия, захватив ту или иную область деятельности или жизни, ставила непробиваемый заслон евреям, как, например, в математике.

Никто не знает, сколько убийств было совершено и совершается на почве антисемитизма, но мне еще до эмиграции было известно, по крайней мере, два достоверных случая. В городе Горьком, еще до ссылки туда А.Д.Сахарова, был убит 19-летний студент Илья Краснер. Вместе с друзьями он праздновал Новый год на квартире своей однокашницы. Ночью к ним заявился сильно подвыпивший старший брат хозяйки квартиры и, увидев среди гостей парня с еврейской внешностью, стал его оскорблять. Ребята растерялись, не дали наглецу отпора. Вынув из кармана нож, он сказал: "Ну-ка, подойди ко мне, еврей, я тебя зарежу!" И всадил нож в сердце юноши, шагнувшему навстречу смерти.

На суде присутствовавшие подробно рассказали, как было дело, но суд не прислушался к показаниям свидетелей и осудил убийцу на ...один год лишения свободы — "за превышение меры необходимой обороны".

Возмущенные студенты обратились в "Литературную газету", как самое смелое издание того времени. Редакция полгода вела расследование и добилась пересмотра дела. По новому приговору, убийца получил шесть лет за непреднамеренное (!) убийство. Истинные мотивы преступления и на этот раз были скрыты. Газета напечатала обширный очерк своего корреспондента Аркадия Ваксберга, который ныне так остро разоблачает юстицию Вышинского. Тогда у него было меньше смелости, и то, что юноша был убит только потому, что он еврей, в статье было скрыто. Чтобы не возникло и тени подобного подозрения, автор даже заменил фамилию убитого: вместо Краснера в статье фигурировал Краснов. Впрочем, журналист вряд ли заслуживал упрека: без такой подмены статью вообще бы не напечатали.

Я встречался с родителями юноши и узнал все подробности. Но когда я намекнул, что правду о гибели их сына можно опубликовать на Западе, они взмолились этого не делать: сына

150

им все равно не воскресить, а у них растет еще дочь... Я обещал им молчать и держал слово больше десяти лет, но в эпоху гласности считаю возможным нарушить этот обет.